Грешник. На острие - Анастасия Шерр
– Может и так. Только я не отпускаю на свободу тех, от кого потом может по башке прилететь, Валерия Игнатьевна, – а мужик не промах. Прямо в лоб мне зарядил обвинениями.
– Ну, кто на что учился, – отвечаю такой же циничной усмешкой. Не складывается у нас общение. Жаль.
– Ладно, шутки в сторону, – неожиданно серьёзнеет следователь и закуривает вторую сигарету. – Вам надо камеры установить. И сигналку хорошую. Чтоб если квартиру ещё раз вскроют, сразу же наши выехали по адресу. И с отцом своим разберитесь. Ну или он пусть разберется со своими корешами. Мне ли вам говорить, что в первую очередь страдают родственники авторитетов. Семья – это первая и самая важная цель. Вы ведь не забыли свою мать? – его вопрос сшибает меня с ног. В прямом смысле этого слова. У меня подворачивается каблук, из-за чего едва не падаю. Багрянцев хватает меня за локоть, помогая устоять.
– А вы откуда о моей маме знаете?
Вздыхает, выпуская дым вверх. Щурится.
– Я тогда, в общем-то, как и сейчас, в уголовном розыске работал. В ночь, когда всё случилось, я к вам выезжал. Вы меня, наверное, не помните, а я вот всё думал, где лицо ваше видел. Вы тогда девочкой ещё были. Но взгляд ваш до сих пор помню, – я сглотнула, опустила глаза на свои туфли. Больная тема, тяжёлая. – А сейчас вы таких вот защищаете. Зачем? – спросил вдруг и я забыла, о чём вообще изначально шла речь. – Вы не подумайте, я не осуждаю. Время сейчас такое. Но разве не должны вы были держаться от криминального мира подальше?
Пожимаю плечами, силясь скрыть за дежурной усмешкой боль и разочарование.
– А у меня выхода особо не было. Либо криминальный мир с той стороны, – кивнула на Хаджиева, которому уже, должно быть, икается. – Либо с этой. Я выбрала то, что не так сильно кровью воняло.
Он кривит рот в какой-то мученической гримасе.
– А здесь не лучше, Валерия Игнатьевна. Поверьте мне. Вы ещё молоды. Цветочки уже видели, а «ягодки»… они впереди. Ладно, морали не буду вам читать. Не моё это. Я больше по части перевоспитания. Раз ко мне обратились, значит, совет нужен. Так вот, советую вам телохранителя нанять. Хотя бы на то время, пока не сообразите, что к чему. И так, чтобы он дневал и ночевал с вами. Но вообще, если захотят навредить физически, то найдут способ.
Спасибо. Успокоил.
– Спасибо, Виталий Алексеевич.
– Да не что. Удачи.
ГЛАВА 8
Хаджиев послушно ждал меня в машине, и как только я села в салон, зыркнул в зеркало заднего вида.
– Можем ехать?
– Да. Спасибо, что подождал.
Он кивнул, но в воздухе повисла недосказанность.
– О чём ты говорила с ментом? – всё же спросил спустя время, опять ощутила на себе его взгляд.
– Это важно?
– Да. Ты мой адвокат. И мне хотелось бы знать, о чём ты общалась с ментом, мечтающим упечь меня на зону.
Угу. Ясненько. Это он меня, значит, должен опасаться, а не я его.
– Если ты мне не доверяешь или имеешь какие-то подозрения, можешь найти себе другого защитника. Это не я к тебе в адвокаты набивалась, если помнишь, – отвечаю резковато. Заслужил.
– И всё же? – прёт напролом нахальный бородач. Если бы можно было воспроизвести звук закатывающихся глаз, он бы его услышал.
– Мы говорили на тему, которая к тебе никакого отношения не имеет, – немного привираю. – В мою квартиру недавно кто-то ворвался, вот я и спросила у него, можно ли найти этого человека.
– Они даже пытаться не будут, – хмыкнул этот.
– Спасибо. В курсе.
– Хочешь, я найду?
– Зачем?
– Ну, это ты решишь зачем. Захочешь, сдадим его ментам, захочешь – в асфальт закатаю, – пожал плечами как-то уж слишком буднично. Он же пошутил насчёт асфальта? Хотя, о чём это я? Понятно же, что следователь прав, и импульсивное расстройство личности – это лишь прикрытие. Сейчас у каждого второго можно какое-нибудь психическое отклонение отыскать. Если постараться. А когда доктора стимулируют ещё и денежкой, то тут какую хочешь шизу найдут. Надо бы как-нибудь побеседовать с его психиатром. Чтобы в случае, если дело дойдёт до суда, моё имя не замарали в грязи взяточничества и подкупа. Потом хрен отмоешься.
– Ты не понял. Зачем это всё тебе? Если собираешься сотрудничать по бартеру «ты мне – я тебе», то мне такой вариант оплаты не подходит. Только денежный гонорар.
– Разве я отказывался платить?
– Пока нет. Я предупреждаю. На всякий случай.
– Я же сказал, что заплачу. Могу дать аванс, – взгляд в зеркале показался смеющимся.
– Да, это хорошая идея, – отказываться от его предложения, конечно же, не собиралась.
– Не вопрос. Завтра приеду с деньгами.
Я на несколько секунд застыла на его профиле. Не красавец. Но и не отталкивающий. Просто не мой типаж. Мне всегда нравились мужчины более видные, солидные, что ли. В идеальном костюме и дорогих ботинках. Воспитанные, знающие себе цену.
Этот же, как гопник из подворотни. Футболка, джинсы, кожанка, солнцезащитные очки и наушники, торчащие из ушей, которые он, похоже, никогда не вынимает. Небось и слушает какой-нибудь рок или реп. Спасибо, хоть меня слышит.
– Интересная татуировка, – кивнула на знак на его запястье. – Что-то обозначает или просто баловство? – зашла издалека, но мне вдруг показалось, что он все понял. Понял, что хотя бы какая-то часть нашего со следаком разговора касалось его лично. Да, разведчик из меня, как из говна пуля, как любит говаривать мой папаша.
– Я ничего не делаю просто так, Валерия Игнатьевна, – усмешка его мне не понравилась.
– Вот как? И что же значит эта тату?
– Это знак моего членства в одной организации.
О, как. Группировки теперь так называются?
– И что это за организация? – спрашиваю лениво, якобы просто поддерживая разговор.
– Тебе не нужно этого знать. Если не хочешь, чтобы следующий визит незваных гостей не обернулся твоим убийством.
Чего он сейчас сказал? Я едва не поперхнулась.
– Это угроза?
– Нет. Угрожаю я по-другому. Сейчас только предупреждаю. Не хочу, чтобы тебе навредили.
Саркастически хмыкнула на его своеобразную и довольно сомнительную заботу.
– И в честь чего это ты так обо мне беспокоишься?
– Всё просто, Валерия Игнатьевна. Видишь ли, ты мне нужна. А я могу быть полезным тебе. Это называется взаимовыручка.
Это называется сказками и брехнёй. Но да ладно. Мне с ним недолго работать. Надо бы ускорить его дело. Отмазать и распрощаться
