Грешник. На острие - Анастасия Шерр
Следаком оказался тучный дядя с сигаретой в зубах и в слегка помятой форме. Белки глаз красные, то ли от недосыпа, то ли от пагубной страсти к алкоголю. Хотя, быть может, и то, и другое. Работа-то у них тоже не сахар, кто бы что не говорил. На табличке у двери я успела прочесть его фамилию. Багрянцев В. А.
– Добрый день, – здороваюсь первой. А Шамиль, не дождавшись приглашения, плюхается на стул напротив следователя, что не укрывается от внимания последнего. И Багрянцеву В. А. его наглость определённо не нравится. Тут я с ментом на одной волне. Меня тоже раздражают такие засранцы. Ни воспитания, ни уважения к другим. Хамло одним словом. – Королёва Валерия Игнатьевна – адвокат Хаджиева Шамиля Саидовича. Я здесь, чтобы защищать его интересы, – представляюсь следователю, а тот устало кивает мне на стул.
– Виталий Алексеевич. Присаживайтесь, – голос у следователя прокуренный, грубый и немного простуженный. Да, осень на дворе. Эх, свалить бы куда-нибудь отдыхать. Да хоть на дачу. Там бабье лето сейчас…
Со вздохом возвращаюсь в реальность, достаю из портфеля бумаги, и следак тоже тяжко вздыхает, видимо, понимая, что с живого я с него не слезу. Да, такая у меня работа. Защищать сирых и несчастных. Хотя сидящий рядом бородач мало напоминает обиженного мальчика.
Допрос проходит в моём присутствии, как и полагается. Отдать должное следователю, хоть он и испытывает неприязнь к моему клиенту, держится достойно. Всё чинно и благородно, вопросы прямые, некаверзные. Он спрашивает, я киваю, Шамиль отвечает. Все спокойны, а Хаджиев даже расслаблен. Железные нервы. Интересно, это его так в дурке напичкали препаратами? Мне бы таких упаковочку…
Всё проходит вполне сносно. Но что-то мне подсказывает, что Багрянцев не верит подозреваемому ни на грош. Опытный, матёрый, старый волк. Про таких в нашей среде легенды ходят. И я проникаюсь к следователю уважением. А вот Хаджиев настораживает всё больше. У него откуда-то вдруг появились эмоции. И сожаление.
Даже не верится, что передо мной сейчас тот самый равнодушный мудак, который так цинично рассуждал о любви и деньгах. И я понять не могу, когда он притворялся. Тогда? Или сейчас? Потому что раскаяние его почти осязаемо. Я даже чувствую, как этот мужчина ненавидит себя за то, что совершил.
Справка от психиатра делает своё дело, и Шамиля отпускают под подписку о невыезде. Почти отделался. Мне даже обидно, хотя я должна быть на его стороне.
Выходим на крыльцо, Хаджиев довольно втягивает в себя прохладный воздух.
– Куда тебя подкинуть? – смотрит на меня, и в карих глазах я замечаю что-то похожее на азарт. Ему понравилось. А мужик-то опасность любит. Адреналин. Хм…
– Валерия Игнатьевна, можно вас на минуту? – слышится голос следователя позади, и мы вместе поворачиваемся.
– Да, конечно, – киваю.
– Я подожду в машине, – Хаджиев проходит мимо, идёт к парковке. А следователь подходит ко мне и закуривает.
– Вы не против?
– Курите.
Виталий Алексеевич затягивается, провожая взглядом Хаджиева. Кажется, если бы он мог стрелять глазами, в спину Шамиля уже прилетело бы несколько пуль.
– Не в моих правилах говорить на эту тему с адвокатами, но я всё же попытаюсь. Скажите, вы понимаете, с кем имеете дело? Этот мудак всё осознавал. Просто таким, как он, уродам нравится насилие. Им нравится мочить людей. А потом покупают себе вот такую справочку и сухими выходят из воды. Вам не страшно таких ублюдков защищать? – в его тоне, как ни странно, нет агрессии. Будто пытается донести истину и сам не верит, что получится.
– А что, если вы ошибаетесь, и он действительно был не в себе? Вам не страшно сажать всех без разбора? – захотелось курить, но я обещала себе бросить.
– У меня на таких уродов глаз намётан, Валерия Игнатьевна. Уж поверьте. Даже если Хаджиев действительно псих, неправильно отпускать его. Посудите сами. Психические расстройства в большинстве своём неизлечимы. Да. Их можно подавить с помощью таблеток, но это всё херня. Когда-нибудь обязательно рванёт. Он возьмёт ствол или какой-нибудь тесак и положит кучу людей. Что, если вы окажетесь с ним рядом? Мм? Или ваши родные?
Ушлый гад. Знает куда бить.
– В заключении написано, что он может себя контролировать. И пока принимает лекарства – он не опасен для общества. За тем, принимает ли он лекарства следит его психиатр. Так что, ваши опасения…
– Как знаете! – резко обрывает следователь. – Моё дело предупредить. Но я всё понимаю. Он ваш клиент.
– Именно.
– Ну так, к слову… Наколка на его запястье – это знак принадлежности одной преступной группировке. Прямых улик нет, а то бы я его упрятал и без тех двух вышибал. За наколку сейчас не сажают. Но вы должны знать.
Я киваю. Это действительно ценная информация.
– Благодарю.
Багрянцев мне нравится. В том плане, что чёткий мужик, вне беспредела, как у них говорят. Не злоупотребляет властью и не пытается давить авторитетом, а он у него имеется. Чувствую.
– Виталий Алексеевич, у меня к вам вопрос личного характера… Не касающийся моего клиента.
Он делает глубокую затяжку и метким движением пальцев отправляет окурок в урну.
– Слушаю.
– Есть ли вариант вычислить взломщика? В мою квартиру вчера кто-то пробрался, устроил погром. Ценные вещи не тронул. Участковый помочь не сможет, а камеры в подъезде не работают. Каковы шансы найти того, кто это сделал?
Багрянцев сунул руки в карманы куртки, бросил пристальный взгляд на джип Хаджиева.
– Честно? – вернул внимание мне.
– Да.
– Нулевые.
Да уж. Весело. То есть, ко мне вот так каждый день будут вламываться, а все только руками будут разводить? Забавно. Было бы, если бы меня не касалось.
Наверное, Багрянцев разглядел что-то в моих глазах, потому что в следующий момент усмехнулся и кивнул на всё тот же джип.
– Вот у них спросите. У клиентов своих. Скорее всего запугать хотели. Или искали какие-нибудь документы. Вам виднее.
Я кивнула. То же, что и участковый сказал.
– Может и так. А может и нет. Мой отец… Королёв Игнат. Может слышали? – глаза следака округлились. О да, слышал. – Я предполагаю, что это с ним как-то связано.
Во все детали посвящать Багрянцева не собираюсь, но он мужик толковый, может чего подскажет.
– Так вам, значит, вдвойне прилетело, да? И папа, и работа… Забавно, – усмехается.
Да уж. Обхохочешься.
– Ну вот как-то так, – пожимаю плечами. – Работа, кстати, не так уж и плоха. Уж точно получше вашей, –
