Дурная - Инга Максимовская
– И чивой названиваешь? Мигреню только мне запускаишь в мозг, – раздался за моей спиной дребезжащий голос, я обернулась и увидела маленькую старушку, похожую на болонку. – Нету аспида то. Убили его вчерась. По пакетам разложили и в скорую отправили.
– А мальчик? Мальчик где? – задохнувшись от ужаса спросила я, с испугу даже не обратив внимания на тупость бабулькиных высказываний.
– Ленька то? В колонии для преступников малолетних наверняка, где ж еще то ему быть убивцу. Это он деда то и того, с подельником своим. Ага. Я вчерась видала, как мешки то выносят санитары. Да и правильно, туда ему и дорога алконавту старому, дрянь человек был. Ирод окаянный. А мальчишку то в воронок запихали. Черный такой, на гроб похожий. Туда ему и дорога, – плюнул огнем божий одуванчик.
– Да что вы ее слушаете? – молодая женщина вышла в подъезд из соседней квартиры, но я ее не сразу заметила, увлекшись бредом бабульки. – Фроловна, ты бы шла куда шла. Лешу увезли вчера. Я слышала в приемник распределитель.
– Тоже мне, фря амазонская, – фыркнула бабка, пронзив взглядом уставшую женщину и почапала по лестнице вниз, с грохотом волоча за собой тележку для покупок.
– У Дмитрия Михайловича, деда Лешиного, инсульт случился. А так, как родственников нет других у ребенка… В интернат, наверное, отправят, – вздохнула соседка Сопотовых. – Вы не слушайте бабку то. Лешка хороший мальчик. Я бы его забрала, пока дед не выздоровеет. Да не дадут. Не родственники мы ему. Мы с Ларисой дружили. Знаете, что странно. Фроловна то права была, он сплетница, но зрение у нее как у орлихи. Лешку увезли в очень дорогом джипе. Не думаю, что у соцслужб есть такие. Хотя, сейчас ведь финансируют… Мужчина молодой и женщина, грымза такая, увезли Лешу. Она приехала сразу после «Скорой», а он не помню когда. Точнее не знаю. Ой, а вы то кто? – вдруг спохватилась женщина. Но я не ответив уже пошла вниз по потрескавшимся ступеням, из пропахшего насквозь кислятиной, подъезда. У Лешки есть родственник. Кровный родственник.
Макар Боярцев«Я гад и мерзавец, и мне это нравится. Нравится, нравится, нравится. Я до безумия люблю себя, жить в свое удовольствие, сибаритствовать, коллекционировать дорогие машины и не думать о завтрашнем дне. Больше мне никто не нужен. Никто и никогда. А еще мне нравится принадлежать самому себе»
Что – то сегодня мантра моя не работает, и это очень прискорбно. Слабоумием я видно заразился от дурной бабы, похожей на курчавую ламу, припершую в мой дом конопатый геморрой, отягощенный дурной наследственностью новоиспеченного паралитика, которого несколько минут назад увезла «Скорая» с ишемическим инсультом. Под вопросом, правда, болячка. Но ведь и казенные медики не имеют зрения – рентгена, или чем там проверяют злобные мозги бывших полковников полиции?
– Сколько? – спросил я, нахально уставившись на мымру, появившуюся даже раньше спешной медицинской помощи, как ведьма из табакерки. Черт, ну почему я просто не отправлю это лопоухое существо с проклятой грымзой-социальной бонной в приемник распределитель, как положено по закону. Пацан мне никто, я вообще «мимокрокодил». Выполнил свой гражданский долг, вызвал скорую. Дальше пусть им занимаются соответствующие органы. А я просто вернусь в свой восхитительный, полный радости и беззаботности мир. Выпью бурбона вкусного, положу в койку длинноногую Катьку, которой как-то много стало в моей жизни. И снова стану завидным холостяком не обремененным особой моралью.
– Я не поняла, – приподняла тонкую бровь противная баба, наряженная в серый бесформенный костюм канцелярской крысы, сидящей безвылазно в норе под названием «детское подразделение полиции» Раньше то там люди человечнее были, уж я то как никто другой это знаю. Мальчишка исподлобья прожег меня взглядом и дернул ручонку из костистой лапки соц работницы, присланной экстренной службой по моему вызову. Но носатая красотка не выпустила свою жертву даже на секунду. Зато на меня посмотрела как на таракана, и даже зубки оскалила, став еще больше похожей на чумного грызуна.
– Что не ясно? – начал заводиться я, непонятно от чего злясь на весь свет. Может потому, что на меня как то слишком часто стал смотреть всякий сброд вот так, с презрением? Черт его знает. – Ты называешь сумму, и мы не смотрим, что в черном ящике. Пацан, вместо богадельни едет в благоустроенный пентхаус. Ты, куколка, пишешь, что вызов был ложным. И мы расходимся довольные и удовлетворенные друг – другом, как парочка низкоморальных пупсиков-сластолюбцев. Ферштейн?
– И давно мы на «ТЫ», пупсеночек? – а она не старая еще. Привести бы ее в порядок, сошла бы за человека-бабу, может мужика бы себе нашла. А сейчас ее просто плющит от недо… люба.
– Слушай, давай завязывать эти танцы на канате, – хмыкнул я, удивляясь молчаливости, всегда невоздержанного на язык, нахаленка. Посмотрел на пацана, потерянно обмякшего рядом с цербершей вдруг понял, что не могу его отдать. Вот не могу и все, без объяснения причин. – Я тебе денег и безлимит в моих бутиках и салонах красоты. Ты мне мальчишку, вотпрямщас.
– Ребенок остался без попечения опекуна. Мальчик сирота с поведенческими проблемами, склонностью к побегам из дома и неконтролируемой гиперактивностью. Семья Алексей давно стоит у нас на учете, как неблагонадежная. Подросток неуправляемый. Следи за мыслью, пупсичек. Этот ребенок остался один, совершенно. Его опекун, скорее всего, не восстановится. Мальчик не имеет кровных родственников, значит сто процентно попадет под опеку государства. Если дед не очухается, скорее всего, Алексей передадут в приемную семью. И ты сейчас предлагаешь мне пойти на преступление, продать тебе чужого ребенка и пойти на лазерную эпиляцию? А вдруг ты маньяк?
– Ну, примерно это я и имел в виду, можешь еще стрижку интимного места сделать. У девочек в моем салоне ручки золотые, – хмыкнул я. Тетка когда злится не такая уж и убогая. С ней бы поиграть в училку… – И что, я похож на маньяка? Тебя это заводит?
Пацан засопел и тихонько хрюкнул. Глянул на меня, и в его глазах сейчас я увидел совсем не страх и
