Счастье по принуждению (СИ) - Серж Олли

Так, кому бы набрать? Заведующая здесь, конечно, идеальный вариант. Она распорядится — девчонки не отвертятся приехать. Сами не согласятся. Ответственности лишней никому не нужно….

Едва дождавшись, когда Демьян откроет глаза, набираю начальницу. Жду гудки. Телефон оповещает меня о разряженной батарее. Пять процентов. На разговор хватит.

На всякий случай поглаживаю малышу животик, чтобы не расплакался и дал спокойно поговорить…

— Алло…

Я вздрагиваю от претенциозного и манерного голоса в трубке.

— Здравствуйте, Ксения Витальевна, — выпуливаю скороговоркой, — это Киселева. Я тут немного заболела…

— Ах Киселева, — раздраженно перебивает меня заведующая. — А вы уволены.

— В смысле? — Тупо переспрашиваю. — Это как? Я же на больничном. Справка будет…

— За профнепригодность, Киселева, — повышает голос моя собеседница. — За жалобы пациентов, за прогул. У вас там в очереди, между прочим, женщина на госпитализацию была. А если бы у неё прямо в коридоре преждевременные начались?

— Подождите… — вскакиваю я на ноги и прикладываю ладонь ко лбу. Господи, ещё без работы остаться не хватало, — Ксения Витальевна, вы же понимаете сами. Мало ли от чего у меня температура поднялась…

— Все знают, Киселева, от чего у вас температура поднялась, — обрывает она мои стенания. — Не ожидала от вас!

— Но… — снова пытаюсь оправдаться я.

— Не занимайте мое рабочее время! — Рявкает в динамик заведующая и сбрасывает вызов.

Я ошарашено ещё с минуту смотрю на потухший экран, а после обхватываю себя за плечи. По ногам пробегается сквозняк. С добрым утром, Катя…

Глава 9

Катя

Замерев на пороге кухни вместе с Демьяном и бутылочкой, рассматриваю суету: тазы, ведра, десятилитровые кастрюли на плите… Дети верещат и требуют чай. За столом их с десяток. Откуда только берутся! И все разновозрастные. Роза недовольно командует уже знакомыми мне со вчерашнего вечера женщинами.

— О, проснулись! — Слышу я за спиной запыхавшийся голос Ляли и оборачиваюсь.

Она проскальзывает мимо меня в кухню и подхватывает ведра.

— Ночью провода перебило. Водонасос сгорел. Так что мы временно без электричества и горячей воды, — нервно хихикает, — как в старые добрые времена. Задолбалась… — добавляет чуть тише и убегает с ведрами по коридору.

Я, хлопая глазами, смотрю ей в след. Как это без воды?

— Ну что стоишь, — пренебрежительно окликает меня Роза, — проходи, поешь, пока горячее. Третий раз за утро грею.

Женщины выпроваживают из-за стола пару мальчишек постарше и ставят на освободившееся место большую тарелку молочной манной каши.

— Мне бы водички. Смесь развести… — делаю я попытку озвучить то, за чем пришла.

— Садись, садись, ребёнка давай, — поторапливает меня та женщина, что постарше. — А то с обедом пора заниматься.

Я не спешу отдавать Демьяна, но логично оценив, что поесть мне пора, а одной рукой делать я буду это очень долго, отдаю ребёнка, сажусь на стул и хватаюсь за ложку.

Каша обжигает рот и требует более размеренного поглощения, но я не могу. Нервничаю. Потому что Демьяна перехватывает Роза и внимательно его рассматривает. Не улыбается. Сканирует своими чёрными глазами. Я не могу даже предположить, что сейчас в ее голове. Особенно, если она никогда не любила его мать. Дети шумят, пытаясь разделить поровну россыпь шоколадных орешков. Передо мной появляется чашка чёрного кофе.

— Спасибо, — оглядываюсь, не понимая, кому именно говорить.

Делаю глоток. Вкусно, терпко. По ощущениям — точно с перцем.

— Конфетой заедай, — вдруг снова слышу у себя над головой голос Ляли. — Не стесняйся. А ну, мелочь, живо поделились все с тетей Катей! — Шутливо рявкает на детей.

Со всех сторон детские ладошки тянут мне свои отвоеванные запасы. Смущенно благодарю.

Отправляю в рот красный орешек и боковым зрением улавливаю, что Роза чем-то кормит Демьяна из бутылочки. Мой мозг начинает работать в паническом режиме. Чем кормит, если смесь в комнате?

— Что вы делаете? — Подлетаю к ней, разбив бок об угол стола. — Ай… — морщусь, но на боль не обращаю внимания, потому что сердце пропускает удар. — Вы его манной кашей кормите??

Волосы на моей голове начинают шевелиться от ужаса.

Роза вскидывает на меня глаза и презрительно поджимает губы.

— Он орет у тебя, потому что голодный. Пылью кормишь.

Мой лоб покрывается липким потом. Нет, ну не кидаться же мне сейчас с ней в драку?! Или кидаться? Как остановить?

— Перестаньте! — Вскрикиваю, не сдержав эмоций. — Ему же плохо будет. Я кормлю не пылью, а специальной смесью. Она полностью заменяет молоко! Да хватит! — Сама от себя не ожидая, просто вырываю бутылочку и крепко сжимаю ее в руке.

Наши с Розой взгляды скрещиваются.

— Ну все, нашла коса на камень, — подлетает к нам Ляля, — мама Роза, отдайте мне ребёнка. Я там ему таз налила помыться, — выхватывает Демьяна и быстро выходит из кухни.

— Вот, — хозяйка дома победно надувается и обводит рукой кухню, — всех я вырастила. А ты? Что знаешь ты? У моих дочерей в твоём возрасте по трое уже. Даже мужики столько детей не ждут. Новую жену ищут…

Я ошарашено сглатываю. Неожиданно на глаза набегают слёзы. Нет, я понимаю, что я — взрослая, нормальная, с образованием и так далее, но эти слова Розы… они попадают во все мои больные точки одновременно. И голова отключается, оставляя мне глубокое чувство раненности и неполноценности.

— Куда уж мне… — хриплю. — Но это пусть решает тот, кто меня нанял.

Резко разворачиваюсь и выбегаю из кухни.

Пока иду до ванной, глубоко дышу, чтобы не разрыдаться. Жалкая, глупая, больная… Отмечаю, что произношу эти слова голосом свекрови. Господи, я думала, что психически стабильна, а оказывается, брак меня совсем расшатал. Хотя, может это обычный стресс… Ляля успевает раздеть Демьяна. Что-то там с ним «улюлюкает». А я неожиданно понимаю, что это — первое купание маленького человека. До этого мне было просто страшно, да и помочь некому. Потому, мы с ним обходились раковиной и краном. Первое! И при этом важном событии нету ни мамы, ни папы…

— Эй, да ты чего? — Замечает мои быстро стёртые со щёк слёзы Ляля. — Нашла из-за чего рыдать! Сколько там он съел. Ты думаешь с нашими таких номеров Роза не откалывала? Пыф! Все живы-здоровы.

— Да, да, ты права, наверное, — активно киваю, пользуясь предложенной версией своих слез.

— Иди ванночку попробуй, — улыбается Ляля.

— Нормальная, — отвечаю, тронув воду локтем. Откуда я знаю, что нужно именно так?

Демьян воспринимает купание очень благодушно. Расслабляется, раскрывает кулачки и за все время не издаёт ни одного недовольного звука. Улыбается…

Меня понемногу начинает отпускать опасение за его здоровье. Может быть, действительно он не съел из той бутылочки ничего. Так, губы помазал…

Но вся жесть начинается к вечеру. Вымотанная невозможностью помыть ребёнка, постоянно орущей толпой детей, которые привыкли гулять и не могут найти себе занятие дома из-за дождя, новым приступом плача Демьяна и отсутствием новостей от Тимура, я впадаю в истерику.

— Ляля, давай вызывать скорую, — тереблю я свою новую подругу. — Он почти час кричит. У него болит живот. Это не нормально. Дети не плачут просто так!

— Ну какой живот, — нервно отвечает Ляля. — Ты боялась запоров, а мы уже четыре памперса сменили. Может, ему просто некомфортно? Давай не салфетками, а ещё воды согреем, искупаем.

— Скорую! — Рявкаю я на неё. — Или я пойду к соседям!

— Ринат запретил вас выпускать, — вздыхает она. — Ну ладно, сейчас попробую уговорить Розу…

Ещё через два часа становится понятно, что скорая, даже если очень захочет, к нам не проедет. Размыло дорогу. Нужно ехать к ней навстречу, а сесть за руль могут только мужчины. Они вернутся также поздно, как и вчера.

Устав плакать, Демьян лежит на моем плече и сонно моргает. Иногда, всхлипнув, обмякает. Ничего не ест. Я глажу его по спинке и хожу по темной спальне. За что нам с ним все это? Ради чьих интересов?