Та еще злючка - Мария Зайцева
– Да Валька попросила за Ленкой последить, вот и пошел на собрание родительское.
– Ты? На родительское?
– Да, а че такого? Ну вот че ты ржешь? Не буду ничего говорить! – с досадой отворачивается Колян.
– Ну все, все. Сорри, брат. Я просто картину прикинул. Ну и что там с училкой?
– Да ничего… Злючка она, дикая какая-то. Я к ней и так и сяк. А она – ни в какую.
– А ты?
– А я – не дурак, чтоб возле одной бабы прыгать, когда вокруг такое разнообразие!
Серега смотрит на самоуверенно сделавшего заявление Коляна и неожиданно хлопает его по плечу:
– Ну и правильно, брат. Не надо нам больше училок. Ленки Шатровой за глаза! Они, училки, знаешь, какие… Всю душу высосут. Помнишь, какой Даня ходил больше года?
– Ага, – кивает Колян, – дурак дураком.
– Вот-вот. Ладно, поехал я, мне еще Аленке памперсы покупать.
Колян оглядывает садящегося на байк Бойца, ржет:
– Я прикидываю, как продавщицы детских отделов на тебя текут!
– Ты, главное, при Татке такое не ляпни, – хмурится Боец.
– Слышь, Боец, а давай как-нибудь соберёмся чисто пацанами? Сгоняем на тот берег? Пока сезон не закрыли?
– Давай, – кивает Сергей, надо только у Татки уточнить, когда она сможет… И с Даней согласовать. И у Зверят выяснить…
– Каблуки, – качает головой Колян.
– Посмотрю я на тебя, когда так влетишь. Все, на созвоне.
Боец выруливает в сторону «Детского мира», не слушая напутственный крик Коляна:
– Никогда! Такого не будет никогда!
Колян провожает взглядом массивную фигуру приятеля, постепенно переставая скалиться.
В памяти почему-то проскакивает непрошенным воспоминанием: светлые глаза невысокой хрупкой учительницы Веры, ее пухлые губы, сурово поджатые, ее выбившиеся из хвоста волосы.
Ее было приятно держать за плечи. И за талию.
Колян мимолетно думает, что было бы, если б он тогда, во время их последней встречи, сделал то, что хотел. Поцеловал. Что было бы?
Но потом с видимым усилием встряхивается от воспоминаний, разворачивается опять к остановке, где все еще стоит девушка.
Машет ей рукой.
Она улыбается и отвечает.
Колян победно хмыкает. Потом отчего-то опять вспоминает маленькую училку. Жаль, что не получилось… Хотя нет, не жаль.
Девушка улыбается и становится так, чтоб были видны ее длинные ноги.
Колян садится на байк и, бормоча: «На мой век хватит веселья», рулит к ней, старательно вышибая из головы все ненужные воспоминания.
А то опасный народ, эти тихие училки. Столько достойных парней из-за них потерялось.
И он их ряды точно не собирается пополнять.
Ну его нафиг.