Та еще злючка - Мария Зайцева
И я, несмотря на то, что плохо вижу в этот момент, все же угадываю знакомые очертания!
И глазам не верю.
– Вот это да! Злючка! А чего ты здесь?
Дядя Митрошкиной радостно скалится и нарочито неторопливо поправляет футболку, скатавшуюся на груди и открывающую моему очень нескромному и очень испуганному взгляду широкую мускулистую грудь, поросшую темным волосом, крепкий пресс, на котором я, кажется, умудряюсь посчитать кубики… Их шесть. Или восемь? О, черт! О чем я сейчас опять???
Вера, чтоб тебя!
– Яааа… Это отдел по работе с несовершеннолетними?
Голос мой звучит хрипло.
Оно и понятно, такой стресс.
– Ну да… – он неуверенно оглядывается, – вроде он…
– Мне надо… Мне документы… Отдать…
– Ну давай.
Он садится за стол, смотрит все так же насмешливо и внимательно.
Медленно, нарочито нахально оглядывает с ног до головы, и я иррационально начинаю смущаться своего строгого чопорного вида, своих замотанных в гульку волос, ненакрашенного лица, старых ботинок…
Ловлю себя на этом малодушном смущении и краснею от злости.
– Вот, – хлопаю по столу папкой изо всех сил, смотрю в его хитрые глаза. От уголков разрезают кожу мимические морщинки, он улыбается. Неожиданно по-доброму и весело.
– Злючка ты все же, чем я тебе так сильно не нравлюсь, а?
– Мне опять перечислить? У вас и с памятью проблемы, помимо очевидных недостатков?
– Да нет, у меня с памятью порядок. – Он перегибается через стол с таким видом, словно сейчас что-то важное скажет, я невольно наклоняюсь ближе, чтоб расслышать, – помню, какая у тебя нежная кожа и тонкая талия. Мне понравилось.
И подмигивает! Нахально!
– Вы… – я даже теряюсь, что ответить на такое очевидное… Хамство? Да, конечно, хамство! Уж явно не комплимент! – Вы…
– Давай вечером сходим куда-нибудь, а? Расскажешь, что я?
Я пару секунд нахожусь в стопоре, а потом… Смеюсь. Неожиданно даже для самой себя.
– Господи, да вы – просто невыносимый нахал!
– Ну, это как раз правда. – Он смеется в ответ, перелистывает мои документы, кивает. – Приобщу к делу.
– О! – Тут я вспоминаю о цели своего визита, и начинаю говорить торопливо, – вы понимаете, Вениамин – очень хороший мальчик, у него просто сейчас сложный период, я могла бы рассказать подробней, чтоб вы…
– Вот вечером и расскажешь, идет? – с готовностью перебивает он, пролистывая предоставленные характеристики, – твой телефон здесь указан?
– Да…
– Отлично! Позвоню в семь, договоримся.
Я пару раз открываю и закрываю рот, пытаясь найти причину для отказа. Но причина упорно не ищется.
– Хорошо…
Ответу удивляюсь не только я.
В глубине плутовских глаз тоже мелькает что-то такое.
И я, чтоб дольше не разгадывать загадку, почему не могу оторваться от разглядывания его глаз и губ, поспешно прощаюсь, неопределённо кивая на летящее вслед:
– Я позвоню, злючка!
Вылетаю на крыльцо, перевожу дух.
Ну надо же!
Это я что? Это я только что согласилась на свидание?
С инспектором по делам несовершеннолетних? Да?
С ума сойти…
Это просто с ума сойти же!
Опомниться не успеваю, осмыслить тоже, на меня налетает Натик:
– Ты все? Все? Слушай, у меня тааакое! Такое!!!
– Какое?
– Я познакомилась… Познакомилась тут… Пока тебя ждала…
– Ого!
Я отвожу ее подальше от крыльца, утаскиваю в сторону кафе, Натик по пути возбужденно щебечет, пересказывая историю своего знакомства.
Как она стояла, а он подошел, и он такой красивый, понимаешь? Он – как в книге! Высокий, темноволосый…
– Если ты скажешь, что у него хищный изгиб сексуальных губ, я буду долго ржать, – честно предупреждаю я, не особенно вслушиваясь, потому что все еще не пришла окончательно от своего переживания по поводу неожиданно назначенного свидания.
– Да! Ты понимаешь? Да! Именно так! И он тут работает!
– Да? И кто по должности?
– Инспектор по делам несовершеннолетних! Младший лейтенант!
– Да?..
Глава 4
– Ох… – Натик загадочно пыхтит в трубку. Я терплю. Не выказываю дополнительного интереса, хотя должна бы. И непременно сделала бы так раньше. В другой ситуации. И с другим мужчиной.
Но сейчас я почему-то не силах так среагировать. Почему? Потому что мне самой понравился ее кавалер, о котором я сейчас непременно что-то пикантное услышу?
– Ну, чего ты молчишь, теть? – голос Натика возвращает меня к реальности, и я торопливо поддакиваю.
– Жду.
– Он такой… Такой… – Натик начинает торопливо рассказывать про свидание с тем самым инспектором по делам несовершеннолетних.
А я трачу все силы на то, чтоб трубку не положить. Ужасно хочется сказать что-то стервозное. И совсем не потому, что он, такой гад, мне понравился.
Хотя и поэтому тоже.
Но основная причина – другая.
Не верю я, что может быть хорошим мужик, который сначала знакомится с девушкой и назначает ей свидание, а буквально через десять минут клеится ко мне. И тоже приглашает на свидание!
Очень уж это все гадостно попахивает.
И, по-хорошему, мне сейчас необходимо племяшку предупредить.
Но, похоже, поздно уже.
Надо было сразу, еще у дверей полиции, когда осознала ситуацию.
Говорить, убеждать и тащить за собой обратно в кабинет, чтоб очную ставку провести и выявить потенциального… Хотя, стоп! Явного! Конечно, явного изменщика!
Но проблема в том, что я в тот момент немного … эээ… ошалела.
И позволила Натику болтать про будущее свидание, мучительно при этом переживая разочарование.
В мужиках, которые, скоты такие, вообще совесть потеряли.
А уж этот, конкретный их представитель…
Короче говоря, пока я мысленно придумывала, каким образом бы расправились с этим инкубом в человеческом обличье, если б на дворе было раннее или, черт с ним, позднее Средневековье, Натик успела притащить меня в кафе, выпить кофе, съесть пирожное, а потом еще и совета выпросить по поводу наряда на свидание. И, что характерно, получить его, совет этот.
Потому что я, глядя на нее, такую невероятно счастливую, с горящими глазками и красными смущенными щеками, просто не смогла ничего путного сказать сначала, а потом…
А потом подумала, что, может, для первого раза этот конкретный представитель похотливых самцов – не самый плохой вариант.
Ну кобель, да.
Но зато знает, как обращаться с женщиной. Наверняка. Вон, какие руки у него… И глаза… И тело… Бооожееее…
Племяшка, умудрившаяся, несмотря на свою привлекательную внешность, до двадцати пяти лет в девках проходить, должна получить первый опыт именно с таким. Раскованным, сексуальным, порочным.
Конечно, он ее обманет, но это неизбежно.
Он, может, и напрягаться не будет…
А, может, со мной было временное помрачение…
– Натик, ты, главное, не очаровывайся сразу. – Это все, что я смогла тогда выдавить из себя, в кафе.
А Натик, неожиданно посерьезнев и как-то мудро и спокойно улыбнувшись, ответила:
– Вер, мне двадцать пять. Я не очаровываюсь. Просто… Просто он такой… Пусть он будет, я решила.
И я промолчала.
Пусть.
И тем вечером не взяла трубку с незнакомого номера. Сидела, смотрела сериал, по инерции проверяла тетради. Поглядывала на светящуюся уже пятнадцатым звонком трубку. На смс.
И выдыхала. Меееедленно.
И вот теперь, слушая восторженный голосок Натика по телефону, мне ужасно хочется ей все рассказать. Потому что, судя по тону, племяшка не вынесла испытания брутальностью инспектора и влюбилась.
Но вот теперь не расскажешь.
Потому что сразу море вопросов неудобных.
На которые я и ответить толком
