Случайный брак с миллиардером (СИ) - Лав Агата
Сам Константинов уезжает на открытие детского фонда, после следует еще пара неотложных встреч и в первый день я вижу будущего супруга лишь к вечеру. Ритуал с общей ночевкой, где я лежу в двух слоях одежды на кровати, а он спит на диване, повторяется. Я понимаю, что рано или поздно ему это надоест и он найдет способ скинуть чехлы со второй половины кровати, чтобы занять ее собственным телом, но сама звать его в постель не тороплюсь.
Я вообще стараюсь его не трогать. Я абстрагируюсь и раз за разом напоминаю себе, что это моя работа. Всего лишь должность, за которую мне платят хорошие деньги. Сестра говорит то же самое, когда мы переписываемся в чате или созваниваемся, она подбадривает меня и советует не смотреть новости. Она вот совершила необдуманную ошибку и в первый звонок разговаривала со мной дрожащим голосом.
— Он же нормальный, да? — выпытывала она, беспокоясь. — Без агрессии?
— Боже, Лизка. Что там про него говорят?
— А ты не видела?
— Когда? Вчера весь день была примерка, а сегодня мне кинули расписание в шесть утра. У меня через двадцать минут ораторское мастерство.
— Ох, — сестра шумно выдыхает. — Другим человеком вернешься.
— Если вернусь, — я подшучиваю, но сестра не разделяет моего черного юмора. — Прости… Я тоже немного нервничаю, он нормальный, но я не привыкла к таким людям. Видно, что он другой. Из другой жизни.
Я понижаю голос, запоздало понимая, что в данный момент как раз нарушаю чертов договор. Я ни что иное, как обсуждаю отношения с Константиновым с другим человеком. Юристом же плевать на сестринскую связь, когда невозможно ничего утаить.
Мы с Лизкой привыкли держаться друг за друга и плевать, что мы совершенно не похожи внешне. Где-то случился генетический сбой, ну или сбой супружеской верности, и я вышла светловолосой милашкой с большими глазами, а Лизка получила темные жесткие волосы и резковатые, а если говорить совсем честно, стервозные черты. Нас вечно забавляют общие фотографии, на которых мы смотримся как дети от разных браков.
— Да и потом, он мой босс, — добавляю, переходя на шепот. — А эти люди редко бывают приятными.
— Это даже смешно, Светик. Ты ушла с работы и стала кондитером, чтобы не терпеть офисные порядки. Помнишь, как ты жаловалась на Антонину Сергеевну? Она требовала блузки идеально белого цвета, — сестра звонко цокает языком. — И никакой слоновой кости или кремового! Я, как вчера, помню, как ты со слезами на глазах показывала мне блузку, которую она раскритиковала.
— Я прикладывала к ней лист бумаги для печати. Они были одного цвета, Лиза!
Да, было.
— Не думаю, что Константинов переплюнет Антонину Сергеевну, — подбадривает сестра. — Главное, чтобы не приставал.
Константинов не пристает. На второй день он задерживается в загородном доме и у нас случается семейный завтрак. Спокойный и молчаливый, я сперва нервничаю, как на экзамене, а потом вспоминаю его слова, что нам нужно привыкнуть друг к другу. Поэтому сижу и привыкаю.
У нас даже не происходит разговора — Константинов сперва занят экономическими новостями, а потом перепиской в телефоне. Он хмурится и выглядит грозно и солидно. Я впервые вижу его в футболке и не могу не отметить завидную физическую форму. Мне не нравится, что он и под пиджаком идеальный, словно не достаточно быть ироничным, богатым и умным. Нет, он отточил мускулы до совершенства и в простой футболке выглядит как фитнес-тренер.
Я смотрю на него и не решаюсь заговорить о фотографии с неизвестным номером телефона. Что-то мешает мне, как внутренний барьер…
Я все-таки украдкой посмотрела отрывки из интервью его бывшей жены. Меня неприятно кольнуло, что мы с ней оказались одного цвета волос, только Ольга старше меня и худее. Она выглядит как модель, сухая и высокая, с минимальной жестикуляцией и холодным лицом. Но говорила она убедительно, не читала по бумажке или бросалась в наигранные истерики, заламывая руки.
Ничего подобного. Она вышла к камерам с официальным обращением и начала с того, что была вынуждена молчать пять лет, потому что финансово зависела от Константинова. Их связывал брачный контракт и куча дополнительных соглашений. Она смогла их оспорить только сейчас, когда у нее появился влиятельный покровитель, который не боится помочь ей в войне с бывшем мужем. Именно так она это назвала.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})Войной.
Я захлопнула ноутбук, когда она начала описывать, как Константинов издевался над ней, и долго мерила комнату беспокойными шагами. Возвращалась к фотографии с телефоном и предложением поговорить с ней без посторонних. Только откуда мне знать, что это послание от нее? Вдруг это проверка? Или подстава? От той же Инны. Она точно не упустит возможности показать Константинову, какая я лживая и ненадежная особа. Не то что она, верная спутница и помощница.
— Иногда лучше ничего не делать, — я произнесла свое решение вслух, чтобы закрепить его.
И просто-напросто оставила фотографию на тумбочке. Я только перевернула ее обратно лицом и положила рядом остальные. Я же могла банально не заметить надпись на обороте? Могла. Так что я ничего не видела и не знаю. А то, что я заучила телефон наизусть, никак проверить нельзя. Мои мысли, к счастью, не контролируются договором. Могу хранить в них, что хочу.
На третий день намечается первый выход в свет. Мне делают макияж и наряжают в голубое платье, как куклу, выдают элегантный клатч и золотые украшения из коробочки с красной бархатной подложкой. А вот коробочка с туфлями задерживается и ее обещают выдать чуть позже.
— Вот, — Инна выныривает прямо перед моим лицом и вдавливает мне в грудную клетку папку. — Повторишь легенду. Где познакомились, где будет свадьба и так далее.
Этот текст мне скоро во сне будет приходить. Вместе с клацаньем печатной машинки. Я читала его раз двадцать и могу повторить слово в слова.
— Но мне сказали, что никакого интервью не будет. Просто пройтись под камерами с ним за руку.
— Да, — Инна кивает. — Это первое крещение, Светлана, повторить легенду никогда не будет лишним.
Она расплывается в фальшивой улыбке и заносит ладонь, чтобы поправить мой локон. Я не даюсь, отодвигаясь от брюнетки подальше.
— Удачное платье, — произносит Инна, не обращая внимание на мою холодность. — С туфлями будет вовсе идеально. Я распоряжусь, чтобы с ними поторопились. А то идти босиком дресс-код не позволит.
Она странно усмехается, и мне становится не по себе. Я не жду от этой женщины ничего хорошего, и только мысль, что она, как и я, работает на Константинова, а значит у нас общая цель, чуть успокаивает.
— Машина подана, — добавляет Инна, получив сообщение на сотовый. — За мной, Светлана.
Мы сворачиваем в коридор, где снуют бесконечные помощники и охранники. Я уже привыкла к мельтешению людей, больше половины которых не знаю по именам, и не удивляюсь, как в первый день.
— Светлана.
Я реагирую на низкий голос Константинова. У его голоса кстати тоже бархатная подложка. Константинов умеет укрывать приятными интонациями как теплым пледом, а иногда, наоборот, колется и поддевает. Мне становится легче, что он решил быть галантным в мой первый раз, и с благодарностью приобнимаю его за локоть.
— Отличное платье, — произносит он вполголоса, что придает обычному комплименту интимное послевкусие. — И ты прекрасна.
— Ты пытаешься успокоить меня?
— Расслабить, — Константинов легонько улыбается.
Он одним взглядом отгоняет охранника и сам открывает дверцу черного внедорожника для меня. Я поправляю юбку, которая вдруг кажется мне короткой. Ведь я сижу, а Константинов вот-вот сядет рядом и будет рядом как минимум полчаса.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})— Светлана, — через окно меня зовет Инна. — Туфли.
Она передает их мне и переводит взгляд на Максима, который уже запрыгнул в салон.
— Мы немного опаздываем, — сообщает она боссу. — Я сказала водителю, чтобы он нагнал.
— Отлично, Инна.
— Удачи, — она обворожительно улыбается Константинову и даже не смотрит в мою сторону. — Всё должно пройти идеально. Первый выход — это первое впечатление.