Кэролайн Барт - Костер на снегу
Юбку она не взяла, посчитав лишней для лыжного курорта. Из брюк — только джинсы и коричневые вельветовые брюки. Их Элен уже надевала… Ну что ж, они подойдут и под розовую пушистую кофточку… Хорошо, что она захватила туфли.
Чувствуя себя обворожительной, Элен спустилась в ресторан раньше всех и села с книжкой за отдельный столик. Удивленно посмотревшему на нее официанту, дескать, еще рано, обслуживать начнут через полчаса, она жестом дала понять, что можно не беспокоиться, ей ничего не надо.
Элен раскрыла книгу, но читать не смогла. На нее вдруг нахлынули мысли об отце. Они не покидали ее и предыдущие дни, находясь в подсознании. Она хотела почувствовать нутром происшедшее в этих горах много лет назад, не подавляя рассуждениями древнюю способность предчувствия.
Во время своего путешествия по Южной Америке, когда она собирала материал для книги о фольклорных сказаниях боливийцев, Элен часто наблюдала, как люди в далеких деревнях вдруг, по их словам, «вспоминали» то, чего они не могли ни прочитать, так как были неграмотны, ни узнать из телевизионной передачи из-за отсутствия телевизоров.
Был, например, случай, когда глубокая старуха из деревушки в Андах, обещав Элен непременно вспомнить старинную любовную песню, утром воспроизвела забытую мелодию. На восторженное замечание Элен о ее прекрасной памяти, добрая Хаверда с детской прямотой сказала, что ночью ей подсказала песню ее мама, умершая много лет назад. А заметив недоверчивый взгляд девушки, она рассмеялась, снисходительно похлопав ее по плечу:
— Вы, живущие в городах, все забыли. Думаете, что очень умные, много знаете, но самого главного не слышите, не видите. От этого и все ваши беды…
А книги Карлоса Кастанбды, учения древних и современных мистиков… Легче всего отмахнуться от них, назвать откровениями душевнобольных… Элен не то чтобы глубоко верила в истины эзотерических учений, распространяемых многочисленными современными школами, но и ничего не отвергала. Она понимала, что если заниматься этим всерьез, надо уйти от многих привычных вещей. Каждый шаг постижения тайного требует серьезных знаний. На это у нее нет ни времени, ни серьезного желания.
Но ей хотелось узнать тайну гибели отца. Ну не верила Элен, что папа, замечательный лыжник, мог банально «поскользнуться» на склоне. И она надеялась, что разгадку ей подскажет внутреннее чутье.
Постепенно ресторан начал заполняться людьми. Со многими Элен уже здоровалась, перекидывалась парой-другой вежливых фраз. Боковым зрением она поглядывала на дверь ресторана. Сначала вошел Жозеф. Она повернулась к нему, и оба понимающе улыбнулись друг другу. Когда он подошел к ее столу и в нерешительности остановился, Элен отрицательно покачала головой. Тогда Жозеф сел так, чтобы видеть ее, а стул жены поставил таким образом, чтобы она сидела к девушке спиной.
Софи вошла в зал царственной походкой. Отдых пошел ей на пользу. Она опять стала красавицей. Соболиные брови, огромные черные глаза, волосы, лежащие на плечах блестящими локонами. На ней была нарядная, но старомодная шерстяная кофта с розами, вывязанными вокруг ворота.
Прямо красавица из девятнадцатого века, подумала Элен, не хватает только кринолина. Непонятно, правда, что она делает на современном горнолыжном курорте. И как только его угораздило жениться на этом персонаже из музея мадам Тюссо.
Ей тотчас же стало стыдно.
Софи не сделала мне ничего плохого, упрекала она себя. Наоборот, это я вмешалась в ее жизнь. И думаю так, конечно, из зависти к ней. Из-за того, что Жозеф — ее муж.
Элен повернула голову в сторону подходящей к столу Софи, но та сделала вид, что не заметила девушку.
За ужином супруги не произнесли ни слова. Жозеф время от времени поглядывал в окно, наблюдая за изменением погоды. Софи действовала вилкой и ножом, как на приеме у королевы Англии. С совершенно прямой спиной она медленно подносила ко рту кусочки бифштекса.
Элен быстро расправилась с ужином и, кивнув Жозефу, пошла к выходу из ресторана. Поднявшись к себе, девушка прилегла на кровать, даже не сняв с себя с такой тщательностью подобранный к ужину туалет. Она закрыла глаза и попыталась справиться с охватившим ее волнением. Нет, так невозможно. Встречаться с ними обоими в ресторане было выше ее сил.
Лежа с закрытыми глазами, она пыталась понять, как вести себя, чтобы не выдать волнения от встречи с его серыми глазами, проникающими в самую душу. Потом она вспомнила сегодняшний склон за скалой, и у нее мелькнула догадка, которую она сразу же вытолкнула в подсознание. Эта догадка каким-то образом была связана с этим склоном и гибелью отца. Надо только не торопить события. Разгадка должна случиться сама собой… Эти мысли она прочитала в одной старинной книге. Кроме того, их придерживалась бабушка Мари-Клэр, считая обычной житейской мудростью.
Самое трудное в этой мудрости — не думать о том, о чем хочется думать, повторила Элен бабушкины слова.
Было около десяти часов вечера, и Элен решила погулять перед сном. Она сняла розовую кофту, надела теплый боливийский свитер и куртку с капюшоном. Скинув изящные лодочки, облачилась в ботинки на толстой »подошве и вышла в темноту.
Начинался снег. Хлопья падали крупные, но негустые. Звезд не было видно. Фиолетовое небо освещалось огнями отелей и ресторанов. Элен пошла по тропинке, ведущей к неподвижному подъемнику. Кабинки висели на тросе, как огромные яблоки.
Ей было хорошо одной. Она любила одиночество. Часто, чтобы не мешать Биллу, она гуляла вечерами по улицам своего предместья, выходила к морю. Кто-то из писателей сказал: «Одиночество многих пугает, к нему трудно привыкнуть. Но, привыкнув, находишь в нем радость и даже счастье».
Не знаю насчет счастья, думала Элен. Но если бы я сейчас шла, например, с Клодом, радости точно бы не было. Пришлось бы поддерживать какой-нибудь дурацкий разговор, выслушивать комплименты… Я бы не любовалась, как сейчас, этим серо-фиолетовым небом, не слышала бы, как скрипит снег под ногами, огромное колесо канатной дороги не показалось бы мне динозавром, стоящим ко мне задом. Странно, что никто больше не гуляет. Как здесь здорово: совсем по-другому, чем днем. Таинственно и прекрасно. Оказывается, на склоне растет целая роща елей. А днем я ее и не заметила…
Она направилась к роще. Становилось темнее: свет отелей почти не пробивал мрак, но лежащий повсюду снег освещал дорогу не хуже голубоватой флуоресцентной лампы. Обернувшись на светящуюся гостиницу, она заметила, что кто-то быстро идет по тропинке в ее сторону. Элен вгляделась во мрак, и в груди пробежал сквознячок радости. Жозеф!..
Она остановилась, глядя, как он быстрым шагом приближается к ней. Он подошел совсем близко и остановился. Она уткнулась лицом в воротник его дубленой куртки, и он молча обнял ее. Некоторое время они так и стояли под падающим с неба снежным пухом. Наконец Элен подняла голову, и их стосковавшиеся губы соединились в поцелуе.
