Джоан Пикарт - Семейные тайны
– О, Господи, – прошептала Линдси, и снова слезы потекли у нее из глаз. Она так устала от всего этого, так устала. Путешествие окончилось, настало время отдохнуть, и уже тем более пришла пора не бередить прошлое.
– Бен, я люблю тебя.
– Ах, Линдси, слава Богу, – сказал брат осипшим от волнения голосом. – Ты приедешь домой, ну, хотя бы навестить нас?
– Пока нет, – сказала она, доставая платок. – Я только что приехала сюда. Нужно так много всего пересмотреть, стольких людей сфотографировать. Но я буду регулярно звонить, обещаю, Бен. Только, пожалуйста, убери этих твоих людей от меня. Я знаю, они где-то неподалеку.
– Уберу. Сегодня же об этом позабочусь. Господи, не могу поверить. Мне казалось, это мой, а не твой день рождения. То был долгий год, Линдси. Я столько раз возвращался мыслями к тому, что было, и мучился оттого, что не могу повернуть время вспять, чтобы все сделать по-другому. Наверняка ты тоже постоянно думала об этом.
– Да, – тихо сказала она. – Пусть мама не винит себя за то, что не нашла в себе смелости вступить в борьбу с Джейком. Он был слишком велик и могуществен. С ее стороны это была не слабость, а стремление выжить.
– Все, что ты говоришь, чистейшей воды правда. Ошибкой было то, что я и мама затянули выяснение отношений на столько лет. К тому моменту, когда Джейк умер, ложь стала частью жизни и… Не знаю… Надо было поставить тебя в известность раньше. Мы чертовски жалеем, что не сделали этого.
– Я так устала от всего, Бен. Мне просто хочется, чтобы прошлое быльем поросло. Кстати… никаких слухов, сплетен об отце… о Джейке, с тех пор, как он умер?
– Тишь и гладь. У меня надежные источники информации, Линдси, потому что я не желаю никаких сюрпризов. Репутация Уайтейкеров и Сен-Клэров в городе по-прежнему непоколебима, и я молю Бога, чтобы так было всегда.
– Бен, когда они дадут тебе возможность поставить собственный фильм?
– А черт их знает. Они зазывают меня на место очередного ассистента в очередной постановке и на всю катушку используют мои мозги. Я требую большие баксы и получаю их, но это только чтобы утереть им их вонючие носы, потому что никто не хочет поддержать меня в моих планах поставить собственный фильм. Я все еще работаю в тени Джейка, и это доводит меня до бешества. Я начинаю думать, а не лучше ли мне… – Он осекся.
– Не лучше ли тебе?..
– Взять деньги и самому сделать фильм.
– Бенджамин, но ведь это миллионы и миллионы долларов!
– Спасибо, просветила. Это просто идейка, залетевшая в мою голову от состояния беспросветной загнанности. Ладно, поглядим. Кстати, все равно мне сначала нужен сценарий, настолько сенсационный, чтобы каждая строка излучала слово «победа!» Нет желания бросить фотографию и заняться бумагомаранием?
Линдси улыбнулась.
– Нет.
– А как ты?.. Ну, продала что-нибудь из своих работ? То есть, волноваться совершенно не о чем, старина. Ты ведь только учишься своему мастерству, это требует времени.
– Кстати, о фотографиях. Бен, ты случаем не видел фоторазвертку в «Америке»? Шесть страниц черно-белых фотографий фермеров, не помнишь?
– Да, видел. Отменная вещь – и великолепный коричневый фон. Один к одному – настроение фермеров в эти трудные времена. Я не посмотрел, чья это работа, но парень явно на пути к успеху, и развертка – отличная заявка.
– Это моя работа, Бен. Фотографии и статья. Это я – Линдси Уайт.
– Ты – Линдси Уайт? В таком случае ты отличный фотограф, Линдси Уайт, черт бы меня побрал.
– Никто здесь не подозревает, кто я на самом деле.
– Ладно, я сохраню твой секрет. Можно ли сказать об этом маме?
– Разумеется.
– Она будет так горда за тебя, Линдси. Сразу хочу попросить тебя… Ты не позвонишь ей? Этот год был таким трудным для нее…
– Хорошо, я позвоню ей.
– Вот спасибо, сестричка. Боже, как это здорово! Как бы мне хотелось, чтобы ты села на ближайший самолет и… Ну, ладно, не обращай внимания. Приезжай, когда созреешь для этого. Мы будем здесь. С днем рождения, сестричка, я люблю тебя.
– Я тоже люблю тебя, Бенни, – сказала девушка. – До свидания.
Линдси медленно положила трубку и тут уже дала волю слезам. Она плакала, пока не начала болеть голова, а нос не покраснел и не распух. Это были слезы очищения, подобие весеннего дождя с грозой, смывающего пыль и сор и наполняющего мир сверкающей чистотой. Они придали ей новые силы, вернули надежду на будущее, и тяжкий груз печали был унесен их потоком и развеян потоком солнечных лучей.
Линдси глубоко вздохнула.
– С днем рождения, Линдси Уайтейкер-Уайт, – прошептала она в пустоту большой комнаты.
А потом улыбнулась.
В следующую секунду зазвонил телефон, и она небрежно сняла трубку.
– Слушаю. Алло?
– Мисс Уайт?
– Да.
– Это дежурный администратор из холла. Прибыл курьер из «Фликкер инкорпорейтед». Послать его к вам или вы предпочитаете спуститься вниз? Он говорит, что вам необходимо расписаться.
– Пошлите его наверх, пожалуйста. И спасибо вам за вашу предупредительность. Приятно знать, что вы всегда в курсе, кто и зачем находится в гостинице.
– Всегда к вашим услугам, мисс Уайт. Я пошлю курьера наверх.
– Спасибо, – сказала Линдси, кладя трубку.
Они должны были отпечатать для нее несколько свежеснятых пленок, и ей не терпелось своими глазами увидеть первые фотографии с видами Нью-Йорка и отобрать по своему вкусу те негативы, которые можно оставить.
Она думала о Дэне и о той лжи, которую успела нагородить ему. Она сказала Дэну, что не сможет пойти с ним на прогулку, потому что была совершенно выбита из колеи общением с этим парнем. О да, Дэн О'Брайен мужчина что надо. Большой, темноволосый, красивый, с глазами, которые так и искали путь к ее сердцу. Сочетавший в себе льстивость ирландца с ловкостью индейца, он жадно наслаждался жизнью, и солнце играло на его гордо откинутой назад бронзовокожей голове.
И целовался он просто божественно.
Ей хотелось видеть Дэна снова и снова, но это означало новую и новую ложь, и Линдси это ясно осознавала. От того ей стало вдруг невероятно грустно.
Стук в дверь заставил Линдси вздрогнуть и вскочить на ноги. Расписавшись в получении пакета, она дала курьеру чаевые и заперлась. Минутой позже отпечатки были разложены на кровати.
– Фантастика. Просто фантастика, – бормотала она, и сияющие глаза перебегали от одной фотографии к другой. – О-о! Ужасно. Мм, а это очень даже ничего.
В течение последующего часа Линдси переходила от одного снимка к другому, делая в блокноте пометку за пометкой: что-то надо уничтожить, а для оставшегося был намечен рынок сбыта. Она напишет сопроводительную статью, если потребуется, хотя писанина не была ее сильной стороной, и каждую строчку приходилось вымучивать.
