Холодный ветер среды - Соня Субботина
И как за такой ангельской внешностью могла скрываться дьявольская натура? Марго невольно вспомнила, как миссис Грант показывала ей детские фото своего сына (есть во всех мамах, не важно, в какой стране они живут, что-то общее). Генри на них выглядел как настоящий купидончик – розовощекий, голубоглазый, с золотыми кудряшками. От этих воспоминаний подступил ком к горлу. Миссис Грант всегда относилась к Марго как к собственной дочери и была светлейшей души человеком, каково ей будет узнать, что ее сын?..
– Что за разговор, малышка? – Генри поднял глаза, и Марго будто ударило током. Как же он похож на Нечаева… или Нечаев на него… или они друг на друга?
А ведь Илья ей когда-то нравился. Пусть в школе она надежно скрывала свои чувства, но в душе тогда еще теплился уголек надежды, готовый в любой момент разгореться в самый настоящий огонь любви. Но это было еще до того, как Нечаев пустился во все тяжкие… и до того, как изнасиловал ее лучшую подругу. После чего тот уголек превратился в огненный смерч всепоглощающей ненависти. А сейчас перед Марго сидела точная копия Ильи – Генри. Которого она любила, болезненно и нездорово, каждой клеточкой своего тела ощущая отраву этих токсичных отношений. От которого хотела сбежать, но что-то ее вечно останавливало. И она даже знала что – деньги. И от этого становилось мерзко от самой себя вдвойне.
Неужели это ее проклятие?.. Любить таких, как они? Может, правы были те, кто говорил, что в жизни мы любим только раз, а дальше ищем лишь похожих? Если это так, то она готова умереть прямо здесь, чтобы больше не испытывать никогда эйфории влюбленности и боли падения, когда понимаешь, кем все это время был дорогой тебе человек. Или же начать сторониться всех мужчин и больше никогда ни за что не влюбляться.
Марго не заметила, как на глаза опустилась пелена слез и как отдельные слезинки начали срываться с ресниц, чтобы скатиться по щекам. Зато это заметил Генри, который тут же подскочил со своего места и оказался перед ней.
– Малышка, что случилось? – Он вытер ей слезы, и это прикосновение вывело Марго из ступора и размышлений. Она резко откинула его руку.
– Не трогай меня. После того, что ты сделал… Я все знаю.
– Не понимаю, о чем ты. Ты какая-то странная сегодня. Может, у тебя?..
– Одна шутка про ПМС, и ты труп. Но я тебя и без шуток готова убить. – Марго сдерживала себя из последних сил, но чувствовала, что еще немного, и ее английская речь станет сильно разбавленной исконно русским матом, прямо как пиво в недорогих пабах – водой и спиртом сомнительного происхождения и качества. Скудные английские ругательства не могли в полной мере выразить широту ее недовольной русской души.
– Да что я тебе сделал?
– Мне? – Марго издала нервный смешок. – Ничего… просто… изменял, к тому же с несовершеннолетней.
– Черт, все же эта сучка проболталась.
Марго тут же отвесила ему звонкую пощечину, Грант пошатнулся от неожиданности и потер щеку. Марго всегда была излишне эмоциональной и могла распустить руки. Впрочем, ничего удивительного не произошло.
– Да, девочка, которую ты насиловал и запугивал на протяжении недели, нашла в себе силы все рассказала мне. Какая неприятная неожиданность, не правда ли?
– Я бы не назвал это так. – Марго не нашла, что ответить, и лишь вопросительно посмотрела на Генри, что он расценил как знак продолжать. – Понимаю, тебя задели измены. Но называть меня насильником я не позволю. Она была не против, ей все понра…
Марго хотела прервать этот монолог новой пощечиной. Контрольной. Видимо, с первого раза Грант ничего не понял, но он успел перехватить ее руку и сжал запястье сильнее, чем следовало бы.
– Пусти, – прошипела Марго от боли.
– Только когда ты поймешь, что со мной так себя вести не стоит. – Генри еще сильнее сжал запястье. Возможно, у Марго останутся синяки, плевать.
– Ты, блять, серьезно?! Еще условия ставить мне вздумал?! – Марго попыталась высвободить руку, но сделала себе еще больнее. – Ты сам хоть понимаешь, что рассказываешь мне о том, как насиловал несовершеннолетнюю девочку? Она ребенок, Генри! А я твоя невеста, привет! – Она помахала у него перед носом свободной рукой. – Да что за пиздец и ебаный театр абсурда?! – Последние слова она в сердцах выпалила на русском, зная, что Грант их не поймет.
– Ты же знаешь, что я не люблю, когда ты говоришь на этом варварском языке. Тебе не идет, малышка. – Генри отпустил ее руку, Марго тут же потерла больное запястье.
– А тебе не идет быть уродом, который не может удержать свой член в штанах! Да чтоб он у тебя отсох!
– Хватит пустых обвинений. Мне начинает казаться, что ты сходишь с ума.
– Господи… да мне уже плевать, что там тебе кажется! Да, я сумасшедшая. Но только потому, что решила связать свою жизнь с тобой! – Марго прикрыла лицо рукой, чтоб Грант не увидел ее слезы. – А теперь, пожалуйста, ответь. Зачем все это было? Почему?
Лучше бы она не слышала его слова, не видела его лица, не могла сама ничего ответить. Если бы можно было на время отключить все органы чувств, она смело нажала бы на эту кнопку. Марго хотела бы поскорее забыть его слова, выкинуть из головы, достать волшебной палочкой, прямо как в «Гарри Поттере», и запечатать во флакон. Но такое не забывается…
Генри очень ловко переложил всю вину на хрупкие плечи Марго и Иры.
Якобы первая перестала уделять ему внимание, стала его избегать, постоянно прикрываясь работой и усталостью. А на что она вообще рассчитывала, отказывая изо дня в день? Он же мужчина, у него есть потребности. Не даст одна, даст другая.
А вторая очень вовремя оказалась рядом. И, если верить Гранту, сама хотела его внимания и была совершенно не против близости. И никакой она не ребенок. Неужели Марго не видела сама, как эта девочка выглядела, как себя вела, как ярко красилась и как вызывающе одевалась?
Марго думала, что все его слова – какая-то несмешная шутка, розыгрыш. Что так не бывает в жизни, что это какое-то дурацкое клише. Что сейчас появятся люди
