Холодный ветер среды - Соня Субботина
Ира не заметила, как на глаза навернулись слезы. Не важно, во что ты одета. Не важно, как ты себя ведешь. Не важно, хочешь ты или нет. Без сожалений она смела одежду с кровати в кучку «на выброс».
Спустя парочку осторожных вылазок до мусорных баков кампуса и полностью прослушанный альбом Эда Ширана, под который Ира методично складывала оставшиеся вещи, чемодан был полностью собран. Вишневская взялась за его ручку и не без усилий приподняла. Или ей только показалось, что чемодан и правда стал полегче, чем когда она только прилетела, или же выброшенной одежды и правда больше, чем купленных сувениров. На крайний случай можно будет снова переложить часть вещей Максу. Ведь так? Она надеялась, что в его чемодане и жизни все еще осталось место для непутевой подруги, от которой одни проблемы и неприятности.
Она присела на кровать и набрала короткое сообщение.
Ира: Поможешь мне спустить чемодан?
Ответ не заставил себя долго ждать.
Максим: Я у Насти, сейчас приду, только зайду к себе за рюкзаком.
Макс и Ира подошли к первому блоку, где их уже ждала Настя с двумя чемоданами, рюкзаком и полным непониманием, где им искать трансфер до аэропорта.
– И куда теперь? – спросила Настя, когда Макс с Ирой поравнялись в ней.
– Наверное, как и когда прилетали, к Келли, – снова все разрушил Максим.
У дверей в главный корпус их окликнули.
– Хей, вы сегодня улетаете? А, да, глупый вопрос. Чемоданы, — хихикнула Марго. – Вы знаете, что вам нужно сначала к Келли? Давайте я с вами схожу. Но сначала вспомните, не забыли ли вы чего в комнатах? А то карты сейчас сдадите и не попадете больше туда.
За четыре недели эти ребята стали для Марго как настоящие младшие сестры и брат. Она очень быстро привязывалась к ученикам Эмеральда и грустила каждый раз, когда им было пора уезжать. А когда улетит та маленькая девочка, что постоянно вплетала маргаритки ей в волосы, она, кажется, вообще разрыдается от переизбытка чувств.
В кабинете начальницы школы каждый испытал легкое дежавю. На Макса снова скинули всю ответственность за интернациональные коммуникации, а девочки все так же тихо стояли позади него. Ире хотелось слиться с окружающей средой и не привлекать к себе лишнего внимания. Келли быстро застучала по клавиатуре и попросила вернуть карты от комнат. Когда Ира передавала свою, ей показалось, что начальница смотрит ей не просто в глаза, а в самую душу и все прекрасно знает. Вишневская почувствовала, как сердце пытается выпрыгнуть из грудной клетки, но каждый раз больно вонзается в грудину.
«Она ничего не знает. Ничего. И не узнает. Пожалуйста, успокойся», – мысленно повторяла себе Ира.
Затем Келли с видом, будто перерезает красную ленту на открытии нового филиала языковой школы, разрезала зеленые браслеты у ребят на руках и пожелала удачного полета.
Ире по-прежнему казалось, что начальница школы смотрит в душу и все знает. Полегче стало, только когда они, все так же в сопровождении Марго, вышли на улицу.
– Трансфер подъедет прямо к главному корпусу, так что будьте где-нибудь поблизости и не разбредайтесь. К сожалению, мне надо бежать. Работа, работа, работа… – Марго тяжело вздохнула, хотя на самом деле ее обязанности в этой школе никогда не были ей в тягость. – Надеюсь, еще успеем увидеться.
Чтобы не мешаться под ногами у других учащихся, ребята отошли к скамейке рядом с камнем и уже полюбившимся за эти недели арт-объектом в виде странного металлического дерева.
Теперь каждый уголок Эмеральда был пропитан воспоминаниями. От каких-то в животе порхали бабочки, руки покрывались приятными мурашками, и сердце радостно билось чаще. От каких-то кишки скручивались в тугой узел, паника подступала к горлу, а сердце хотело покинуть грудную клетку.
Настя и Макс встали под металлическим деревом и, держа каждый свой чемодан за ручку, тут же начали негромко переговариваться, но Ира их не слушала и не стала присоединяться к диалогу, дабы не быть лишней. Ведь само слово «диалог» не подразумевает никаких третьих лиц. Вместо этого она села на скамейку, включила телефон и написала Диане.
Ира: Чем занята?
Диана: Как и всегда, домашкой.
Ира: Понятно.
Вишневская не стала высказывать своего разочарования. Аверина обещала прийти проводить ее перед отлетом, но, видимо, ее планы резко поменялись. Не стоило рассказывать о фотках, теперь она шарахается как от прокаженной. Ира совсем позабыла о том, что все утро Диана вела себя абсолютно как и всегда: шутила, возмущалась из-за творческих заданий и дурацкой грамматики, перешептывалась во время пар и громко разговаривала во время перерыва, рассказывая о новой дораме (которую непонятно когда успела посмотреть).
Со вздохом Ира выключила телефон.
– Девочки, сейчас вернусь, – резко и достаточно громко произнес Макс, смотря куда-то в сторону кампуса.
– Стой! Ты куда? – не успела Настя хоть что-то понять, как Максим начал стремительно удаляться.
– Сказал же, сейчас вернусь. Есть одно незаконченное дельце, – бросил он, не оборачиваясь.
– Может, он что-то забыл в комнате? – пожала плечами Ира.
– Зай, мы уже сдали ключи. – Настя села рядом с подругой и поболтала ногами.
– Точно… – протянула Ира и снова испытала дежавю.
Они точно так же в первый день сидели и ждали Максима. Прошло меньше месяца, но это будто было в прошлой, более счастливой и спокойной, жизни. Вишневской нравилось думать, что в ночь дискотеки этот мир разделился на два, и где-то в рамках мультивселенной существовала прежняя Ира, которая не знала, что такое изнасилования, шантаж, состояние перманентной тревоги и панические атаки. Ира, которая не повзрослела раньше времени. Ира, единственной причиной для грусти которой был бы проигрыш в дурацком споре.
Пауза затянулась.
– Надо не забыть купить тебе шоколадку… – задумчиво протянула Ира и посмотрела в сторону полей для спорта.
– Да забей, – махнула рукой Настя, хотя подруга вряд ли увидела этот жест.
– Сейчас приду, – подскочила Ира резче, чем собиралась.
– А ты куда? Тоже дельце? – возмутилась Настя.
– Да.
– Зашибись! – в сердцах бросила Никольская, прожигая взглядом спину подруги. А если прямо сейчас приедет трансфер?! Их же попросили не уходить далеко, а они разбежались, как тараканы при включенном свете.
Ира перешла на бег. Либо она будет жалеть, что ничего не рассказала. Либо она будет жалеть, что все рассказала. Но, если душевные терзания неизбежны,
