Замки из песка (СИ) - Князева Анастасия

Дмитрий… Я решила уволиться и покинуть его. Написала заявление, попрощалась с Аленой и вышла из компании, когда…. Телефонный звонок! Впервые за шесть с лишним лет, отец сам позвонил мне. Он разговаривал нехотя, в его голосе отчетливо слышался ледяной холод, он все еще презирает меня, не верит и не хочет принимать. Я умерла для него в тот день, когда пошла против семьи и нарушила все запреты. Лишилась девственности до свадьбы, да еще и в ночном клубе… Аресен постарался, чтобы выставить меня в его глазах последней шлюхой…

Что он говорил? Разговор длился всего пару секунд, на большее ему не хватило терпения. Отец процедил сквозь зубы несколько ужасных слов и отключился, даже не объяснив ничего толком. Он знал, что я не смогу больше оставаться в России. Ему было плевать на мои чувства так же, как и в ту ночь, когда он выставил меня за порог нашей сочинской квартиры, заявив, что его дочь умерла. Если бы не бабушка…

Бабушка! Слезы хлынули из глаз неконтролируемым потоком. Вся боль и отчаяние, нашедшие приют в моей разбитой душе, вырвались наружу, орошая солеными реками лицо, шею и грудь. Тело сотрясло рыданиями, нервная дрожь поразила конечности, отчаянные всхлипы слетели с губ, напоминая вой умирающего животного.

– Ей плохо, – процедил он, словно в его груди не бьется сердце. – Она умирает. Если жизнь моей матери хоть что-то значит для тебя, ты приедешь и будешь с ней. Я не верю, что для тебя важно благополучие семьи, но мама отказывается от госпитализации, пока не увидит тебя.

Дальше были короткие гудки, эхо которых все еще звучало в моих ушах. Бабушка… Как же так? Я ведь только вчера разговаривала с ней, и она не жаловалась на свое здоровье. Что же случилось? Почему она скрыла от меня?

Прикосновение холодных, как у мертвеца, рук к моим обнаженным плечам, вывело меня из транса. Вздрогнув от неожиданности и шока, отпрянула, насколько этому позволял салон спортивного автомобиля. Мои глаза, полные слез и ужаса, уставились на холеное загорелое лицо Игоря. Этот человек мне совсем не нравился. Слишком много тайн скрывал его взгляд, слишком глубоко он проникал, словно видел все то, что скрыто от других. Я боялась его.

– Боишься? – Низкий, с хрипотцой, голос вмиг озвучил мои мысли. Мужчина смотрел на меня с нескрываемым любопытством. Его густые светлые брови слегка приподнялись, в глазах светился незнакомый огонь.

– Д-должна? – Прозвучало совсем неуверенно, не так, как планировала. Мне было неприятно находиться рядом с тем, кто способен читать меня, словно раскрытую книгу. Как я вообще оказалась в его машине? Хотя нет, вспомнила. Это он подхватил меня в тот самый момент, когда я начала терять сознание.

Легкая полуулыбка коснулась его твердых, будто высеченных из гранита, губ. Игорь снова понял, о чем я думаю. Чувствуя, что начинаю краснеть, поспешила отвернуться. Хотелось убежать и спрятаться, чтобы больше никогда не видеть его.

– Страх – это не то чувство, которое я жду от девушек, – вкрадчиво протянул он, немного отстранившись. Странно, но я была благодарна ему за это. Чем Игорь дальше, тем мне спокойнее. – Ты упала в обморок, – веселые нотки исчезли, улыбка вмиг пропала. – Что произошло?

Серьезно?! Его интересуют мои проблемы? С чего бы это?

Резкий, полностью отражающий мое отношение к нему, ответ уже был готов сорваться с губ, но он снова опередил меня.

– Не нужно смотреть на меня так, словно увидела перед собой монстра. – Почему мне почудилась грусть в его словах? Господи, да что же это такое? – Я не так уж и плох, каким ты меня представляешь, – Игорь отвернулся, больше я не могла видеть его лица, оно скрылось над низкой крышей машины. – Тебя подвезти?

– Нет, – отказалась, не думая. – Я вызову такси.

– Этим? – На большой ладони мужчины лежал мой смартфон, а точнее, то, что от него осталось. Вряд ли мне удастся заставить его работать. – Не упрямься. Мы оба прекрасно понимаем, ты сейчас не в том состоянии, чтобы разъезжать на такси.

И я сдалась. Здравый смысл взял верх над инстинктами, которые кричали об опасности каждый раз, когда он оказывался поблизости. Я могла думать лишь о том, чтобы как можно скорее оказаться дома, собрать вещи и вылететь в Ереван. Каждая секунда была на счету. Я не могла тратить их на бессмысленные перепалки.

Скрип черной кожаной обивки послышался слева, бесшумно закрылась дверь, щелкнул ремень безопасности.

– Пристегнись, – бросил он, даже не удостоив меня взглядом. Громко заурчал двигатель, и мы тронулись с места.

Ехали в полной тишине, лишь раз он ее нарушил, уточнив у меня адрес. Всю дорогу я старалась не смотреть на него. Сидела, прижавшись виском к холодному тонированному стеклу. Слезы застилали глаза, но я запретила им проливаться. Нет! Не стану плакать. Бабушка не умрет. Она не оставит меня одну. Не оставит…

Она поклялась мне в этом в ту ночь. Не знаю, откуда у меня появились силы, чтобы набрать ее номер и позвонить в Армению. Я сидела на пустынной детской площадке перед домом, дрожа от страха и холода. Во мне будто все умерло. Физическая боль исчезла, растворившись в душевной. Жить совсем не хотелось. Зачем? Самые близкие и родные люди, которые должны были меня защищать, отказались от меня. Они выставили меня за дверь, оставив один на один со своим горем. В ту ночь я поняла, что эмоциональное насилие куда страшнее, чем телесное…

Погруженная в себя, не поняла, как мы доехали. Только легкое покашливание Игоря послужило щелчком к выходу из транса. Устремив на него невидящий взгляд, недоуменно заморгала.

– На месте, – как-то растерянно произнес мужчина, и поспешил отвести взгляд. – Ты точно в порядке?

– Д-да, – промямлила, отстегивая ремень безопасности. – Спасибо…

До подъезда я буквально бежала, стараясь не обращать на слабость в мышцах и обжигающий взгляд Игоря. Только оказавшись в надежном укрытии квартиры Амелии, позволила себе выдохнуть и немного успокоиться. Руки все еще дрожали, сердце отчаянно билось о грудную клетку, пытаясь вырваться из ненавистных тисков, а я судорожно глотала ртом воздух.

Надо собраться. Нельзя поддаваться отчаянию. Нельзя!

Бросившись в свою комнату, вытащила из шкафа небольшую дорожную сумку и принялась складывать в нее свои пожитки. Пару кофт, футболки, кардиганы, белье. С молнией пришлось повозиться, но уже через пять минут я стояла у окна, пытаясь высмотреть на парковке перед домом такси.

Мысли путались, терпение таяло с каждой секундой. В такие моменты начинаешь сетовать на время, которое идет очень медленно. Мгновения тянулись целую вечность, позволяя черной дыре внутри разрастаться до невероятных размеров. Она поглощала меня, тянула вниз, унося на самое дно, откуда не было спасения.

Перед глазами стояли страшные картины из ночного кошмара. Я будто снова оказалась в нем, запертая в бесконечных каменных лабиринтах. Холод пронизывал до костей, отмораживая кожу, придавая ей противный серовато-синий оттенок. Собственное тело не повиновалось мне, а голоса в голове становились все громче, все отчетливее.

– Шлюха, – кричал в ярости отец, его красивое мужественное лицо превратилось в жуткую маску, при виде которой кровь стыла в жилах. Удар за ударом опускались на меня, рассекая бровь, разрывая губу. – Как ты могла?! Ты опозорила всех нас! Весь наш род!

Мама не вмешивалась, только громко рыдала, спрятав лицо затрясущимися руками. Она отползла от меня, будто я была заразной, прижалась спиной к стене и плакала. Арсен молчал. Ему не хотелось вмешиваться в историю, зачинщиком которой был он сам. Я ненавидела его. В одночасье любимый старший брат стал для меня чужим, незнакомым. Он не пытался защититься меня, не признавал своей вины. Ему было… приятно наблюдать за моим крахом. В его глазах светилось… торжество…

– Она совсем отбилась от рук в последнее время, – голос брата рассек воздух и вонзился в мою плоть острым клинком. Его гнусная ложь разрушила последние капли доверия, сожгла путь домой. – Я старался вразумить ее, пытался воздействовать и положить конец постоянным гулянкам. Но она совсем не слушалась меня, отец, – карие глаза Арсена были устремлены на папу, но в них не было ничего, кроме хищного блеска. Его ненависть разрывала мне душу, разбивала сердце, превращая его в крошечные бесформенные осколки. За что? За что ты так со мной?! Что я тебе сделала? – А вчера, – его голос дрогнул, послышался скрежет зубов, – она украла твои часы. Наверное, подарила их своему… дружку.