Джанет Дейли - Дурная слава

Она подняла на него глаза, и при виде одобрения в его взгляде и какого-то много чувства, не поддающегося определению, ее захлестнула волна радости.

— Да, научились. Хотите попытаться пройти по кругу с поворотом?

— Почему бы и нет?

Сейчас она была готова принять участие в любой игре.

— Вот так девушка! — воскликнул Расти, переводя Дух.

Киннкэйд улыбнулся.

— Ладно, когда музыка станет очень быстрой, поворачивайтесь, — объяснил он, потом добавил: — Не беспокойтесь. Я помогу вам.

Боковым зрением Иден видела, как мужчины хлопают в ладоши. Их пыльные сапоги постукивали по земле, отбивая такт бойкой мелодии.

— Готовы? — спросил Киннкэйд. Видя ее неопределенный кивок, он снова улыбнулся. — Ладно, пошли. Медленно, медленно. Поворачивайтесь.

Его рука подтолкнула ее, давая начальный импульс к повороту, но она опоздала на долю такта. Внезапно все нарушилось — темп, ритм, мелодия. Иден смутилась, наткнувшись на Киннкэйда, закричала в испуге. Они качнулись в сторону и, потеряв равновесие, дружно расхохотались.

Вдруг их взгляды встретились, и у Иден перехватило дух. Его лицо оказалось близко, мучительно близко. И рот его совсем рядом. Ее пальцы вцепились в его рубашку — она желала его и нуждалась в нем.

Его голова наклонилась на частицу дюйма ниже, и кто-то кашлянул. Иден поразило внезапно воцарившееся молчание. Теперь не было музыки — только потрескивание поленьев в костре. Почти не сознавая, что делает, Иден отпрянула назад и мгновенным взглядом обежала улыбающиеся лица вокруг костра. Улыбались все, кроме Винса. Сжав кулаки, он мрачно наблюдал за сестрой.

— Думаю, с меня довольно.

Она сделала отчаянное усилие, чтобы голос ее звучал непринужденно, стараясь притвориться, что не случилось ничего особенного, и прекрасно сознавая, что ей не удастся никого провести. Но гордость требовала, чтобы она продолжала свою игру.

— Проработав весь день, я вряд ли смогу протанцевать весь вечер. Собственно говоря, вечер-то прошел: уже ночь.

Она чувствовала, как горят ее щеки. Ей надо было уйти, избавиться от этих понимающих взглядов. Но не сделала Иден и двух шагов к своей палатке, как рядом оказался Винс и крепко ухватил ее за локоть.

— Я пойду с тобой.

Ей не хотелось, чтобы он ее сопровождал, и еще больше не хотелось выяснять отношения. А Винс как раз настроился на это. В том, как он сжимал ее локоть, Иден угадывала едва сдерживаемую ярость.

Не дойдя до ее палатки, но уже удалившись от остальных, Винс заставил ее остановиться.

— Держись подальше от этого малого.

Его слова звучали не предупреждением или братским советом, продиктованным самыми лучшими чувствами. Больше всего они походили на приказ.

— Что?

— Не разыгрывай невинность. Он флиртует с тобой, а ты идешь ему навстречу. Я видел, как ты смотрела на него, из последних сил стараясь не броситься ему на шею. И все видели.

— Нет! — воскликнула Иден.

Это односложное слово вырвалось у нее с усилием, будто ее что-то душило.

Винс смотрел на сестру, лицо его пылало гневом.

— Он работает не только на ранчо. Он тебя обслуживает и по Другим статьям. Да. Черт возьми, я должен был догадаться об этом раньше.

— О чем ты говоришь?

— Господи, да ему плевать на тебя, сестренка. Он просто использует тебя, хочет заставить влюбиться в него, чтобы добраться до меня.

— Что?

Иден почувствовала, как грудь ее сдавило — до боли.

— Он проявляет к тебе сочувствие, да? — спросил Винс с вызовом. — Притворился, что поверил твоему рассказу. Наговорил с три короба о том, что считает твое дело ясным и правым. Конечно, он делает это не без умысла. Он никогда бы не признался и не сказал тебе правды. Для этого он слишком ловкий и скользкий. — Он смотрел на нее внезапно сузившимися от злости глазами. — Как он сумел взять надо мной верх? Как он ухитрился тебя зацепить? Сказал, что его раздоры со мной не имеют к тебе отношения? Что ты не должна об этом беспокоиться? И что он сам со всем справится? Иден была не в силах отвечать. Да она могла и не утруждать себя ответом. Винс и без слов по выражению ее лица понял, что прав.

— Черт бы его побрал! Чтоб ему провалиться!

— Почему ты это говоришь? Что происходит? Зачем ему все это?

— Неужели ты не понимаешь? С его точки зрения, он борется за справедливость в самом поэтическом и романтическом смысле.

— Но зачем? Что ты сделал?

— Ничего. Я уже говорил тебе.

Иден с подозрением посмотрела на брата:

— Похоже, ты что-то натворил, а иначе он не старался бы свести с тобой счеты. В чем же дело? Скажи мне. Винс. Мне необходимо знать правду.

— Я ничего не сделал. Ты должна мне поверить. На этот раз я абсолютно невиновен.

Он уже заторопился уйти. Иден схватила его за руку.

— Нет, этого недостаточно. Я не могу поверить тебе на слово. Я должна знать, что случилось. Почему, причинив мне боль или вред, он, как ты говоришь, восстановит справедливость в поэтическом смысле?

— Потому что его сестра покончила с собой. Ясно? — огрызнулся Винс.

Иден отпустила его руку и отступила — внутри у нее что-то дрогнуло.

— Марси, — прошептала она, внезапно почувствовав слабость и тошноту. Придя в себя, Иден посмотрела на Винса. — Но почему? Почему она покончила жизнь самоубийством? Это было как-то связано с тобой, да?

Винс отвел глаза, но Иден успела заметить выражение его лица — на мгновение она прочла в его глазах сознание вины и раскаяние.

— О Боже!

Ее сдавленное тяжелое дыхание перешло в рыдания. Она резко повернулась к нему спиной.

— Сестренка, сестренка. Это вовсе не то, что ты думаешь. Я просто несколько раз встречался с ней, когда был в Оклахоме.

Он обнял ее за плечи, но Иден стряхнула его руки.

— Не лги, Винс.

— Ладно, я долго и часто с ней встречался.

— Почему? — Иден снова круто обернулась, на этот раз лицом к нему. — Ведь она была калекой. Едва ли это соответствует твоим представлениям о красоте.

Боль, пронзившая сердце, заставила ее говорить резко.

— Откуда ты это узнала?

Винс с удивлением смотрел на сестру, и она тотчас же заметила, что ему не по себе.

— Не важно откуда. Просто отвечай на мой вопрос. Почему?

Он старался не смотреть ей в глаза.

— В Ремингтон-парке были скачки. Мне стали известны некоторые вещи, некоторые сведения о лошадях, но они не подтвердились, и я оказался должен нескольким букмекерам. Один из них рассердился, когда я не заплатил ему, и начал мне угрожать. Она была свидетелем этой сцены.

— И дала тебе деньги, чтобы ты мог с ним расплатиться, да?