Если бы я знал - Рейн Уайт
всего лишь задумался. Но это движение, это осознание, что
сигарета только что была в ЕГО пальцах, только что касалась
ЕГО губ, выбивало весь дух. Ударяло наотмашь, вновь окатывая
волной возбуждения.
Чтоб его! Весёлая будет сегодня ночь.
***
Никита не лгал. Он не собирался заходить к Джою, даже
больше ― боялся случайно столкнуться, потому что не был ещё
готов поговорить и искренне сомневался, что в ближайшее
время вообще будет. Но последние недели чувствовал, что
сходит с ума. Медленно и безоговорочно.
Он жил нормальной жизнью: учился, ходил в кино, иногда
в кафе, общался, но стоило вспомнить о Джое ― и всё, пиши
пропало. Неделю назад Ники просто решал вышку, просто не
мог справиться с чёртовым примером и сообразил вдруг, что
Джой с его гениальными хакерскими мозгами точно не тупил
бы. Так жутко захотелось написать и попросить помочь, что
Никита, надеясь успокоиться, разбил себе костяшки в кровь. О
стену. Благо, уже зажили. А помочь он попросил Димку.
Дней пять назад осознал, что соскучился до зубовного
скрежета, когда смотрел на стенд с сигаретами. Очнулся, только
уже раздербанив купленную пачку и сделав первую затяжку.
Чёрт, он только лет в тринадцать попробовал и никогда не курил
больше ― не понравилось, а тут… стоило бы выкинуть и
сигарету, и всю пачку, а он стоял и курил, испытывая
одновременно
отвращение
и
какое-то
извращённое
удовольствие. А сегодня…
Всё было отлично, он только вернулся с пар, кинул сумку
на пуфик у входа, папку ― на тумбочку. Даже раздеться не
успел, когда Маринка заметила фотографию через прозрачные
стенки папки. Общее фото потока, первое и, наверное, единственное. Почти сорок человек стояли в три ряда и
пялились в камеру. Ники сам не знал, зачем согласился купить
снимок, но… на память же.
Отец в последнее время постоянно был дома, а тут опять
уехал на пару дней. И самое смешное, при папе Марина стала
милой и доброй, почти подругой, но стоило ему сбежать, снова
начала бесить и всюду совать нос.
― Ой, это все ваши? ― довольно воскликнула она, вытаскивая фото и внимательно его рассматривая. ― А ты
говорил, девочек нет.
Никита пожал плечами, ослабляя галстук и поправляя
перед зеркалом чёлку. Димка предлагал сегодня прошвырнуться
по центру, ему нужно было прикупить какие-то подарки перед
Новым годом, а Никита согласился сходить за компанию. Вот и
думал: переодеваться или не стоит.
― И такие красотки, ты чего ещё никого на свидание не
пригласил? Вот, например, смотри. Познакомились уже? ―
Марина ткнула пальцем в русоволосую девицу, третью во
втором ряду.
― Вика Зайцева, учится в параллельной группе, ― бросив
короткий взгляд на фото, отрапортовал Никита. ― У неё и без
меня поклонников хватает.
― Никитка, ты себя вообще в зеркало видел? На тебя же
любая купится, сколько бы поклонников у неё ни было.
― Прямо сейчас смотрю, ― флегматично отозвался он.
Марина фыркнула.
― Может, пригласишь её куда-нибудь? Скоро же новый
год, круто будет, если кого-нибудь себе найдёшь к праздникам.
А то всё с парнями гуляешь: то с Димой на каток, то с соседом
нашим в гараже в машине копался. Может, хватит уже?
Никита и сам не понял, как его абсолютное спокойствие
вдруг сменилось безграничным бешенством. Вот только что всё
было в порядке ― и как перещёлкнуло… Всё. Хватило одной
мысли, одной фразы ― и он был готов рвать и метать. Более
того, он редко матерился, но тут…
― А в чём проблема? ― взвился он, оборачиваясь. ―
Какого хрена тебя так *бёт, с кем я гуляю и что там у меня с
личной жизнью?
― Да я просто… ― пролепетала Марина, но Никиту было
уже не остановить.
Он долго терпел. Он копил тонны сомнений, постоянно
пытался что-то понять, осознать и главное ― оставаться
«хорошим мальчиком». Но у любого хорошего мальчика
бывают хреновые дни. У Никиты хреновыми были три месяца.
С того самого дня, как Марина сказала про «станешь таким, как
Джой». А что, если бы она не сказала? Что если бы они просто
поцеловались и… и Ник даже не думал бы
