Формула фальшивых отношений - Мина Синклер
То, что начиналось как подделка, больше не подделка.
— Охрана отеля спросила меня, где ты была во время взлома, — ровным голосом говорит Херст. — Они интересовались, было ли нападение спланированным. Возможно, ты была намеченной целью, и тот, кто это сделал, разозлился, обнаружив, что тебя нет.
— Она была со мной, — говорит Оливер без предисловий. — Она провела ночь в моём номере.
По выражению лица Беллы видно, что она находит это невероятно милым. Её взгляд смягчается, и она ободряюще улыбается мне.
Но Хёрст проводит ладонью по лицу.
— Чёрт.
Его дочь поворачивается на стуле.
— Папа! Это хорошо. Оливеру позволено иметь личную жизнь, ты же знаешь.
Теперь Оливер застывает у меня за спиной, и я поворачиваю голову, чтобы встретиться с ним взглядом. Его челюсть сжимается, серые глаза предупреждающе вспыхивают, когда Хёрст подходит к входной двери, чтобы рассказать охране о том, что он узнал. Он возвращается, немного успокоенный, хотя жилка пульсирует у него на виске, выдавая его внутреннее смятение.
Вот тогда меня осенило. Я сделала прямо противоположное тому, что должна была делать по контракту. Я устроила ещё больше драмы для команды, вплоть до того, что Сеульской полиции придется вмешаться, чтобы разобраться с этим, и, что ещё хуже, я влюбилась в человека, которого должна была защищать.
У меня вырывается тихий всхлип. Оливер крепче прижимает меня к своей груди, но я похлопываю его по руке, и он отпускает меня. Я с трудом поднимаюсь на ноги, не в силах встретиться взглядом с Хёрстом.
— Пойду собирать вещи, — говорю я.
Потом я вспоминаю, в каком они состоянии, и на глаза наворачиваются слёзы. Я закусываю губу, чтобы остановить их, но это бесполезно. Крупные слёзы текут по моим щекам, поэтому я закрываю лицо рукавом толстовки.
— Простите, — прохрипела я. — Простите.
Оливер встает и снова заключает меня в объятия.
— Ты никуда не уйдешь.
— Что? — Белла вскакивает на ноги. — Собирать свои вещи? Зачем тебе…? — она поворачивается к отцу. — О чём она говорит?
— Ради всего святого, — гремит Хёрст. — Сядьте все!
Я так потрясен его приказом, что повинуюсь ему не раздумывая. Через мгновение Белла и Оливер тоже садятся, и мы все смотрим на руководителя команды, как непослушные дети, ожидающие, что их отругают.
— Никто не будет собирать вещи, — медленно произносит Хёрст. — Элли, я знаю, ты расстроена, но, пожалуйста, не принимай поспешных решений.
Я неуверенно киваю, затем вспоминаю о салфетках, которые украла из его ванной, и вытираю ими нос.
— Хорошо. Но мне действительно жаль. Я хотела…
Я смотрю на Оливера, чей пристальный взгляд сосредоточен на мне. Он протягивает руку, и я беру его за руку, крепко сжимая пальцы.
— Белла, — говорит Хёрст своей дочери. — Я заставил тебя подписать соглашение о неразглашении, потому что тебе нужно держать при себе тот факт, что Элли была нанята в качестве девушки Оливера на сезон.
Моя подруга мгновение смотрит на него, затем переводит взгляд на меня.
— Так…ты из эскорта?
— Нет, — огрызается Оливер. — Она работает в агентстве по связям с общественностью. Мы согласились нанять её, потому что мой имидж в глазах общественности был как пожар в мусорном баке.
Белла вздрагивает.
— Я знаю, и мне жаль. Но ты не должен был…
— Дорогая, мы не говорим, что это твоя вина, — говорит Хёрст, и его взгляд смягчается.
Только тогда до меня доходит — конечно, она могла так подумать. В конце концов, это по её части. Боже, почему Хёрст и Оливер с самого начала не включили её в свои планы? Но теперь уже слишком поздно менять прошлое.
— Мы почти уверены, что я стал мишенью для кого — то, кто пытается разрушить мою карьеру, — говорит Оливер. Затем он морщится и добавляет: — И прежде чем ты это скажешь, я прекрасно понимаю, насколько драматично это звучит.
Хёрст качает головой.
— В этом нет ничего драматичного, если это правда, — он объясняет Белле все подробности инцидента с испорченной машиной.
Её хорошенькое личико бледнеет всё больше и больше, и я понимаю, что она тоже заботится об Оливере, не только как о гонщике и источнике своего дохода, но и как о друге.
— Почему ты мне не сказал? — она смотрит на своего отца, но вопрос может быть адресован любому из нас. — Я могла бы помочь.
— Я не хотел, чтобы ты вмешивалась, — категорично говорит Хёрст. — Кто — то ведет очень опасную игру, и мы до сих пор не знаем, кто это. Любая мелочь может вывести их из себя. Теперь они перешли от клеветы к физическим нападениям.
— Чёрт возьми, ладно. Я понимаю, — Белла вздрагивает, затем поворачивается ко мне. — Слава Богу, тебя не было в номере.
Хёрст постукивает костяшками пальцев по столу.
— И Оливеру, и Элли повезло, что всё обернулось так. Возможно, мы были слишком осторожны в этом расследовании.
— О, чёрт, точно, — внезапно говорит Белла, вскидывая голову. — Я пришла сюда, чтобы сказать тебе кое — что, пока меня не отвлекло всё это, — она находит фотографию на своём телефоне, молодую женщину с платиновыми волосами и очень большими…активами. — Мой связной наконец — то нашел её.
Оливер прищуривает глаза.
— Кто это?
— Стриптизерша с твоей фотографии, — торжествующе говорит она. — Она подтвердила, что это она на фото, она единственная в этом клубе, кто носит стринги с бабочкой сзади.
Я напрягаю мозг, пытаясь вспомнить стринги стриптизерши, но ничего не припоминаю.
— Это впечатляющая детективная работа. Она сказала, что на той фотографии действительно был Оливер?
— Нет, — её улыбка остра, глаза горят. — Именно так. Мой контакт показал ей фотографию Оливера, и она сказала, что никогда в жизни его не видела.
Облегчение захлестывает меня. Я не думала, что на этом фото действительно был Оливер, но, несмотря
