Гленн О'Брайен - Фактор внешности

— Ну что, будем друзьями, да? — обратился ко мне Кенни.

— Давайте сначала сыграем.

— Ладно, не будь рохлей, Чак, сколько ты планируешь выиграть?

Я заметил, что Миллер следит за мной краем глаза. Даже кэдди[41] игнорировал Кенни.

— Я не специалист, — ответил я ему, — но, может быть, около десяти.

— Только посмотри, Арти, этот приятель не специалист, а грозится набрать десять. А ты как?

У Миллера было такое выражение лица перед первым ударом, словно он вот-вот готов уйти, только бы избавиться от присутствия Блума.

— Три.

— О'кей! Тогда начнем, — констатировал Блум. — А я надеюсь на двенадцать. Это твой клуб, так что тебе быть первым. Потом я и Чак.

Миллер бросил на меня недоверчивый взгляд. Видимо, он решил, что у нас с Блумом сговор.

— Эй, Кен, я стану бить прямо, — предупредили, — и забью их в ряд.

— Хорошо, — отозвался Блум. — Но за мной пять с отклонением в сторону. Арти, согласен?

— Да, — ответил Миллер, немного успокоившись.

Я постарался ударить так, чтобы мяч не летел слишком далеко и не поднимался выше определенного уровня. Миллер сделал свинг-удар, чуть не уведший мяч в фарвей[42] и не слишком соответствующий требованиям ПГА[43].

— Облом! — констатировал Кенни, подмигнув.

Он вытащил из сумки драйвер с гигантским наконечником.

— Впечатляющий драйвер, Кенни, — заметил я.

— Да, это новая «Большая Мамочка». Мне купили ее в Японии. Титановая.

— Не хватает клоунских ботинок, если ты собираешь веселить здесь игроков, — процедил сквозь зубы Миллер.

— Ну что ж, ни стоит как надо, пусть летит повыше, — произнес Кенни.

Его свинг-удар отбросил мяч аж за ти на дамской территории.

— Дрянь! — воскликнул Кенни громче, чем допускалось правилами приличия. — Твои ребята специально платят этим цыпочкам?

— Что это значит? — уточнил Миллер.

— Ну, как же, зато, чтобы все остальные промахивались.

— Мне нечего сказать по этому поводу, — сухо отозвался Миллер.

— Хорошо же, Маллиган! — воскликнул Кенни и ударил по следующему мячу с такой же силой. Мы с Миллером наблюдали за ним с неподдельным изумлением. — Да-да, сыграем в настоящий гольф, — продолжал он с воодушевлением, когда мы подошли к первому фарвею. — Оставь этот мяч, — услышал я голос Кенни, обращенный к кэдди, который собрался извлечь мяч после его первого удара. — Принесешь ты, наконец, мою сумку или нет? Она совсем не тяжелая, черт тебя подери!

Игнорируя правила игры, действуя, как ему удобно, и ни на что не обращая внимания, Блум умудрился выиграть несколько сотен долларов. При этом он болтал, не закрывая рта, хотя Миллер не проронил ни слова. Не думаю, что Миллер — молчун по натуре, похоже, он просто был шокирован поведением Кенни и пытался хоть как-то противостоять хаосу, который тот привносил в игру. А я благодарил Бога за то, что не являюсь хозяином клуба, вынужденным терпеть такого гостя, как Кенни. Это ведь сущее наказание.

Блум захотел поговорить со мной о девушках. Я старался хотя бы во время игры в гольф не отвлекаться на эту тему, поскольку само упоминание о женщинах способно привести к промаху. Но как ни странно, с Блумом такого не происходило. Он мог болтать о чем угодно и забивать мячи. Он кричал, будто спал с Зули, что, впрочем, меня не удивляло, и со Сьюзан, во что я не хотел верить. Он также сказал, что Кара — это лакомый кусочек для лесбиянок. Как назло, когда я готовился к патт-удару[44] Блум воскликнул, что уже переспал с моей бывшей подружкой Арианой. На самом деле словом «переспал» он не пользовался, употребляя гораздо менее цензурные синонимы.

На полпути к дому для игроков Арт заказал пару кружек пива, что, судя по реакции бармена, для него нехарактерно. Кен Блум предпочел крепкий коктейль под названием «Трансфьюжен» и принес мне стакан. Это пойло я выплеснул после двух глотков.

— Тебе надо было вчера пойти со мной на вечеринку. Я побывал в Ист-Хэмптоне, — заявил Блум, — там было до хрена хорошеньких пташек. Пьер привел свою штучку. Клянусь, там не было ни одной старше девятнадцати. Были две блондинки просто супер и одна испанка, прелесть какая горячая!

Я пропустил мимо ушей все, кроме упоминания о Пьере. Мне необходимо было расспросить его поподробнее, и я улучил момент, когда Миллер готовился ударить по мячу, и прошептал Кену:

— Вы близко знакомы с Пьером?

— О! Мы друзья!

— Я слышал, он очень интересный человек.

Блум больше не шептался, а заговорил во весь голос:

— Да, если у вас с ним будет общий интерес к молоденьким «кискам».

Про «кисок» он вещал как раз в ту минуту, когда Миллер, наконец, ударив по мячу, отправил его прямо в лунку. Мяч пролетел так стремительно, что мы оглянуться не успели.

Миллер посмотрел на Блума, который тут же сделал еще один неверный шаг.

— Черт! Извиняюсь, Арти, а ты еще не хочешь ударить? Это ведь разрешается, да? Тебе бы это удалось, пока мы тут говорим о «кисках», а?

Перед тем как уехать из клуба, я сказал Блуму, что не прочь познакомиться с Пьером, и он сразу ответил мне приглашением:

— Как насчет сегодняшнего вечера? Не хочешь поехать в Ист-Хэмптон? Там у него вечеринка.

Это было одно из тех нелепых зданий, построенных на месте бывшего картофельного поля, которое претендовало на громкое звание «виллы», будучи помесью загородного дома, с беспорядочно рассаженными вокруг кедрами, и изысканного особняка в стиле модерн с выступающим портиком, бездарной отделкой стен, огромными холлами и множеством острых углов. Местами строение напоминало дешевый пляжный отель и угнетало неблагоустроенностью. В этом псевдопоместье были все атрибуты роскоши — бассейн с водопадом, зал домашнего театра, боулинг. Но выглядело все это неуместно.

Из окон дома виднелись дюны одного из самых красивых пляжей в мире. Но в тот вечер красоту скрывал туман. Я напрасно пытался не потерять из виду «порше» Кена — в тумане это было невозможно, но все же такое небольшое препятствие не помешало мне отыскать место назначения. Я не мог рассмотреть дом целиком, поскольку он был окутан влажной дымкой, но в то же время знал, что не ошибся, определив это по обилию мерцающих огней. На месте для парковки меня встретил элегантно одетый служащий, предложивший мне присмотреть за моим автомобилем, на что я охотно согласился.

Дальше к сияющему входу я пошел пешком. Подойдя ближе, увидел необычную сцену — толпу, из которой доносились дикие крики, смех и звон бьющегося стекла, окружившую гитариста и ударника. Когда я подошел совсем близко, из тумана выскочила хихикающая голая девица и промчалась мимо меня. Поскольку вход в дом я так и не обнаружил, то решил последовать за некоторыми из гостей, разбредшимися кто куда, и, обойдя здание, оказался возле бассейна. Цвет воды в нем благодаря подсветке менялся от голубого до темно-красного. Музыка оглушающе гремела, а из клубов тумана периодически появлялись и исчезали голые нимфы. Вся эта атмосфера напоминала древние оргии или фантасмагорические сны. Над домом висела искусственно созданная световая радуга, и мне подумалось, что, наверное, такому же оголтелому и отчаянному веселью предавались богатые жители Помпеи, накануне, извержения вулкана.