Екатерина Юрьева - Все свободны
До ближайшей железнодорожной станции было всего километров пять. Ерунда — меньше часа ходу. Волки не выли. Страшно не было. Вася быстро шла, разбивая ботинками чуть примерзшую к асфальту грязь.
Как так могло случиться, что она, одинокая пьяная дура, сейчас маршировала по безлюдному лесу? Зачем? Шагала она, однако, бодро, чтобы не упасть и не заснуть — от безысходности. Хотя упасть и заснуть было бы сейчас, пожалуй, разумнее всего. Причем лучше в теплую постель. С другой стороны, все теплые постели куда-то подевались с глаз долой, да и глупо укладываться, они были просто вымараны идиотическим происшествием. Все рассыпалось. И причина такого мгновенного завала не вытягивалась на поверхность, она затерялась, как затерялись в темных закоулках мозга и Юра, и Масик, и она сама, как будто это были совершенно несвязанные и неблизкие друг другу люди. И Васе захотелось уничтожить себя в этом фантастическом ряду. Самостоятельно. Не дожидаясь, пока это сделает Скворцов. Хрустя молодым льдом, она продолжала двигаться и все не понимала, что ею руководило. Ею руководило ничто.
Ночь вдруг стала чистой, и звезды посыпались Васе навстречу. Значит, все делалось правильно. Она довольно скоро добралась до станции. Посмотрела в расписание и, ничего не поняв, постучала в кассовое окошко. Заспанная тетка после долгого молчаливого копошения с фанерной доской, которой была прикрыта решетка на окошке, наконец, недовольно ворча, выглянула через прутья.
— Куда поедем?
— На первый проходящий.
— Поняла. Куда?
— До конечной.
— Мы продаем только плацкарту. И без мест.
— Давайте-давайте. То, что нужно.
— А деньги-то у тебя есть? — Вася открыла кошелек, перебирая у тетки на глазах российские и иностранные бумажки. — Хорошо. Значит, один билетик — к Синему морю. Получите — распишитесь.
— Где расписаться?
Кассирша засмеялась.
— В ведомости о сдаче денег. Вот твой билетик. Может, и нижняя полочка еще попадется. Мест много — не сезон. — Кассирша пересчитывала купюры. — Все правильно.
Вася отошла покурить. Ее качало. «Пить надо все-таки меньше», — совершенно не к месту подумала она и выдохнула. Захотелось писать. Туалета, понятно, на горизонте не наблюдалось. Как только она начала изучать задворки и оценивать их возможности, появился милиционер. «Ну все, как мы любим. Не спит наша родина ни в глухую ночь, ни на глухом полустанке. Горжусь. Жалко Скворцова нет, ему бы понравилось», — тоскливо вспомнила она Юрия Николаевича.
— Ваши документики?
— Пожалуйста. — Вася протянула свой загранпаспорт. — Извините, за границу едем.
— А что это так среди ночи — и за границу?
— Да вот настроение пришло.
— И где отдыхали?
— Тут недалеко — забор большой, высокий.
— Что, выгнали, что ли, и теперь — домой?
— Пожалуй, и так, — согласилась Вася.
— А там, я видел, какие-то крутые приехали. Везде охрана. А девок вот так с улицы берут. Интересно, — рассуждал мент, обращаясь скорее к кассирше.
— Да-да, — поддакнула та, выглядывая из окошка, — отстань от девчонки уже. Слава богу, вот и поезд. Ждать хоть не пришлось. Езжай, дочка, с Богом.
Вася направилась к перрону.
— А паспорт-то российский. И девка приличная, хотя и выпивши. — Кассирша беседовала со своим ментом, с тоской глядя Васе вслед.
— А толку-то. На ней, Никитична, не заработаешь.
Юра проснулся. Вдруг. Даже не проснулся, а подпрыгнул на пустой кровати. Васи не было. Он все понял. На ходу натягивая трусы, чуть не падая, он выбежал в коридор, заглянув по пути в пустую ванную.
— Вася, Васечка. Где ты? — И уже в коридоре: — Максимка, вставай, идиот! — И принялся колотить в дверь. — Васька пропала. Сбежала Васька.
Выскочил сонный Максим.
— Спокойно, Юрий Николаевич. Спокойно. Разберемся.
— Машину быстро.
— Юра, спокойно. Ты никуда не поедешь. — Максим уже застегивал брюки. — Я все улажу, Юра. Ты не в том настроении. Сегодня.
— Что ты уладишь? Что?
— Молчать, — спокойно сказал Максим. И в первый раз за всю историю службы и дружбы размахнулся и… дал Скворцову в зубы. Тот отлетел в глубь комнаты.
— Спасибо.
— Вот и славно. Какая теперь у нас диспозиция? Только не тараторь, Юра. Спокойно.
Скворцов, утираясь, схватил валявшийся на полу бумажник.
— Денег даже не взяла. Дура! Я идиот…
— Что идиот — понятно. Ты еще и бредишь.
— Слушай, Максимка, слушай, у этой идиотки фенька есть — купить билет на первый проходящий поезд, и в плацкарт обязательно. Здесь же станция недалеко. Может, она еще там околачивается.
— Успокойся. А куда она еще денется? Сиди здесь и не пей. Понял?
— Кто поедет?
— Сам.
— Вернуть, приковать, выпороть, распять, — бубнил уже себе под нос Скворцов.
— Отдыхай. — Максим хлопнул дверью.
Максим подъехал к станции и увидел хвост удаляющегося поезда. У кассы мотался мент.
— Служивый, скажи, девчонку тут не видел? Высокая такая…
— Елизарова. Я у нее паспорт проверил, там все в порядке, — с готовностью доложил мент. — А что, натворила что-нибудь? Я так и знал. Обворовала, наверное? Я сразу заподозрил. Я говорил тебе, Никитична. Я говорил.
Кассирша прильнула к решетке.
— И вправду, украла что? Точно. У нее ж в кошелке целых пятьсот долларов было. Я успела посчитать.
— Короче. Где девчонка, спрашиваю?
Мент понял, что все беседы отменяются.
— Да уехала твоя девчонка. Только что, на этом вот поезде. К Синему морю, да, Никитична?
— Какая следующая станция? Как проехать? — Максим сунул менту купюру. Тот засуетился, стал показывать и объяснять дороги и повороты.
— На вашей машине вы мигом догоните, вашблгрдие, — кивал мент, резво засовывая стольник в карман мундира.
Максим уже захлопывал дверь.
Кассирша смотрела вслед улетающей машине.
— Молодец, девчонка! — порадовалась она. — Так им, козлам, и надо! Мало еще взяла. Пятьсот долларов. — И захлопнула окошко.
Минутку посидев на своей нижней полочке и дождавшись отправления поезда, Вася пошла в ресторан. Она решила допиться до белой ручки, чтобы потом сесть на камушек у моря и как следует подумать, потому что сейчас думалки не было совсем. Поэтому она быстро выгнала погулять все мысли, которые еще могли толкаться в ее пьяной башке. В ресторане сидели парочки, в дальнем углу она заметила одинокого парня и, подойдя, спросила разрешения присесть. Потом заказала немного водки и яичницу — надо было начинать закусывать. Она поняла, что давно не ела и проголодалась. Парень, на вид ее ровесник, оказалось, служил научным работником на филологическом факультете в университете и ехал на какую-то чеховскую конференцию. Васе все это было хорошо знакомо. Она и сама моталось по таким забавным мероприятиям. А что, собственно, не прокатиться на халяву в теплые края, даже если там еще вполне прохладно. Все равно приятно морским воздухом подышать, от ерунды всякой отключиться. Вася рассказала ему, что работает на радио «Точка» — движет культуру к потребителю. Они быстро нашли общий язык, тем более что у обоих он заплетался. Дима, так звали ее нового знакомца, тоже набрался, хоть и сидел в ресторане один. «От скуки», — так он объяснил Васе свое поведение. Она его прекрасно понимала. Дима ехал в СВ в одиночестве, потому что его коллега приболел и в последнюю минуту от поездки отказался. Билет сдать не успели.
