Сьюзен Донован - Невеста плейбоя
Джек наконец покинул офис Кристи, решив, что она выглядела сегодня очень необычно – с раздувшейся шеей и выражением полной растерянности на лице.
– Она сейчас не может подойти к телефону.
– Я это уже слышал, причем не один раз и все за последние несколько часов. Что там у вас происходит, черт возьми? Я хочу поговорить с Сэм!
Монти расхаживала по спальне Саманты, одной рукой прижимая к уху трубку беспроводного телефона, а другой периодически поднося к глазам тест на беременность, который, несмотря на все сомнения и надежды, оказался положительным и меняться не собирался.
Выслушав очередную порцию требований, она повернулась к кровати и губами просигналила Саманте: «Он не отвяжется, пока не поговорит с тобой».
Сэм приподнялась на подушках и протянула руку за телефоном.
– Привет, Джек! Как там дела в штаб-квартире нашей армии? Вера в победу на высоте?
Монти закатила глаза, и Саманта поняла, что несколько переборщила с бодрым тоном.
– Ну, день выдался насыщенный, мягко говоря. Сегодня вечером мне еще предстоит обед с лидерами профсоюзов. Кстати, ты тоже идешь. Я заеду немножко пораньше, ладно? Мне хотелось бы поговорить с тобой наедине, а последнее время у нас совсем нет времени на личную жизнь. Уже не помню, когда мы с тобой ужинали вдвоем.
Саманта запаниковала, ей пришла в голову мысль, что Толливер каким-то образом узнал о ее беременности. Нет, узнать он ни от кого не мог, значит, просто догадался. Собравшись с силами, она сказала ровным голосом:
– Хорошо, давай встретимся пораньше. Я тоже хотела обсудить с тобой кое-что важное.
Пауза получилась довольно долгой, и сердце Саманты чуть не выпрыгнуло из груди, когда Толливер наконец сказал:
– Ага, я знал, что тебя кое-что тревожит последнее время. Мне кажется, я догадываюсь, о чем пойдет речь. Нужно будет все взвесить и обсудить сегодня вечером, так что я заеду около шести, идет? – Она молчала, и Толливер добавил: – Эй, Сэм, ты не забыла, что я тебя люблю?
– Не забыла, – прошептала Саманта.
Услышав гудки, она уронила трубку на одеяло и опять залилась слезами.
– Мне кажется, он собирается меня бросить.
– С чего ты решила?
– Ну, он сказал, что хочет обсудить со мной кое-что. Это всегда плохой знак. А кроме того, в прошлый раз, когда я забеременела, меня бросил муж… Митч именно тогда решил, что он голубой!
– Ну, милая, одно могу сказать с уверенностью – в этот раз подобные перемены тебе не грозят. Толливер неравнодушен к женщинам.
На лице Сэм промелькнуло бледное подобие улыбки.
– Кроме того, – продолжала Монти, – он же сказал, что любит тебя – я слышала. Так что тебе стоит смотреть на вещи с большим оптимизмом. Еще хотелось бы как-то научить тебя доверять людям. Не всем, конечно. Только некоторым. Мне, например. Ну, Толливеру еще. – Монти сочувственно покачала головой, положила телефон на место и сказала: – Пойду в кухню, сварю тебе куриный супчик. А ты отдыхай.
Саманта вытянулась на кровати и попыталась расслабиться. Она вспоминала о том, как это – быть беременной. Воспоминания о последней беременности были еще весьма свежи в ее памяти. Физические страдания ничто по сравнению с тем счастьем, которое ощущаешь, когда дитя впервые толкается внутри. Ладони Сэм легли на живот, а на лице появилась улыбка. Нужно прикинуть, как скоро малыш начнет шевелиться. Так, похоже, существуют две наиболее вероятные даты зачатия. Соответственно у нее либо шесть недель, либо три месяца. М-да. Более точно сможет сказать только врач, потому что самый верный признак – отсутствие месячных – проявлялся далеко не всегда. Сэм точно помнила, что когда она была беременна Грегом, у нее были регулярные циклы в течение четырех первых месяцев. Ее размышления прервал телефонный звонок. Почему-то она решила, что это снова Джек. Ему можно доверять… вот и Монти так думает. Саманта улыбнулась, взяла трубку и сказала:
– Да?
– «Джек Толливер нанял меня для того, чтобы я сыграла роль его невесты. Это просто сделка. Все кончится после выборов».
Саманта застыла от ужаса, вслушиваясь в звуки собственного голоса, которые складывались в слова… слова, означавшие конец всего.
– Мне нужно сто тысяч долларов, или я передам эту запись в средства массовой информации.
Саманта не сразу смогла перевести дыхание и заставить онемевшие губы двигаться:
– Митчел?
– Круто, да? Я записал наш милый дружеский разговор, ты поняла?
– Господи, нет…
– А может, пленку лучше отослать тому парню, который тоже мечтает оказаться в сенате? Как его там? Манхеймер! Думаю, он обделается от радости, заполучив такой козырь против Толливера.
Саманта вслушивалась в голос бывшего мужа. Теперь у нее не оставалось сомнений: это неестественное оживление, сбивчивая речь, громкий голос… она все это слышала раньше и могла с уверенностью сказать: Митч опять накачался какой-то дрянью.
– Прошу тебя, Митч, не делай этого, пожалуйста!
– Переведи деньги на мой счет к концу завтрашнего дня, и все будет в порядке.
Саманта села на кровати и с тоской взглянула в сторону ванной комнаты. Тошнота подбиралась к горлу, но Сэм не могла прервать разговор. Сделав над собой невероятное усилие, она попыталась найти аргументы, которые покажутся Митчелу весомыми.
– Ты понимаешь, что деньги, которые ты хочешь отобрать, принадлежат твоим детям? Это их будущее! Ты же говорил, что любишь их!
– Заткнись!
– Я старалась экономить, как могла, и потратилась только один раз – на подарки к Рождеству. Я надеялась использовать полученную сумму для покупки дома. Большая часть суммы, записанной в договоре, переводится на счета детей, из которых будет оплачиваться их обучение. Эти деньги я не смогу изъять, даже если бы захотела.
– Ишь ты! Оказывается, у моих детей есть счета в банке! Это круто.
– Митч, что ты принимал? Это снова кокаин?
– Бери ручку и записывай номер счета.
– Я не сделаю этого.
– Ах вот как! Тогда я опубликую эту запись. Ты потеряешь свою непыльную работенку, а карьера Джека Толливера будет закончена навсегда.
– Митч! Я прошу тебя…
– Нет!
– Послушай же! – Саманта встала и сделала несколько глубоких вдохов, пытаясь прояснить сознание. Как не вовремя эта физическая слабость, она мешает думать, мешает дать отпор этому мерзавцу…
– Все, что у меня есть, – это счет на мое имя. На нем семьдесят пять тысяч долларов.
– Что? Ты совсем дура? – Дальше последовал поток грязных ругательств, которые выражали разочарование Бергена услышанным. – Что ж ты так облажалась? Ведь Толливеры богачи!
– Это все, что у меня есть, – устало повторила Саманта.