Свирепый - Дж. Б. Солсбери
Хадсон извиняется? За что? За то, что помог скрыть, что Хейс сильно увлечен женщиной? Я решаю отправить ответное сообщение Хейсу и игнорирую сообщение Хадсона.
Ванесса: Мы благополучно добрались до дома.
Через секунду после того, как нажимаю «Отправить», мой телефон звонит. Это Хейс. Я выключаю устройство, беру ключи и отправляюсь в магазин.
ГЛАВА 32
Ванесса
Прошла неделя, с тех пор как мы вернулись домой из Нью-Йорка. Хейс наконец понял намек и перестал звонить и писать мне пару дней назад, так что теперь можно спокойно включать телефон и носить его с собой. Я не прослушала ни одного сообщения и удалила все смс. Какая-то часть меня чувствует себя ничтожеством из-за того, что я ушла таким образом, не дав ему шанса объясниться. Но большая часть меня, та, что чертовски заинтересована в выживании, не оставила мне другого выбора.
Хейван и Мэг помирились и стали ближе, чем когда-либо. Они пару раз ездили в Денвер за покупками к новому учебному году. Хейван зареклась ходить на свидания и, кажется, рада своим занятиям.
Я потратила время на работу над своими приложениями и много времени провела в саду. Никогда не осознавала, насколько работа с землей успокаивала мою душу. До Нью-Йорка.
Тэг, к счастью, был занят расследованием ограблений группы отдыхающих. Думаю, он также дает мне свободу, вернее, уважает мою просьбу о свободе.
Я пытаюсь познакомиться с новыми людьми. Нечестно продолжать опираться на Тэга так, как делала это раньше. Я непреднамеренно вела его за собой или, по крайней мере, монополизировала так много его времени, что затрудняла ему знакомство с кем-либо еще.
Донна Мейерс, владелица местного питомника, уже много лет приглашает меня на обед. Вчера, когда она помогала мне выбрать между розовой осокой и незабудками, чтобы посадить их вокруг крыльца, я пригласила ее.
Принаряжаюсь так, как могу, учитывая, что мы находимся в Маниту-Спрингс, а это значит, что я просто смываю землю с рук и наношу дезодорант. Когда подъезжаю к кафе, на стоянке в обеденный перерыв стоит пять машин. Неужели здесь все может быть иначе, чем в Нью-Йорке?
— Привет, Донна! — Я машу рукой, когда замечаю ее в кабинке рядом с чучелом головы бизона на стене.
— Я так рада, что ты пригласила меня на ланч. — Кожа вокруг ее глаз морщится, когда она улыбается. Донна старше меня примерно лет на десять, работает и находится на улице столько же, сколько я ее знаю, поэтому выглядит еще старше. В Нью-Йорке ей бы это не сошло с рук. Но здесь, в Колорадо, ее кожа — свидетельство хорошо и полноценно прожитой жизни. Надеюсь, я буду выглядеть также в ее возрасте. Чтобы люди смотрели на меня и говорили: «Чего бы я только не отдала, чтобы пережить те же приключения, что и она», а не: «Надо же, у нее хороший хирург».
Донна начинает со слов:
— В городе не так много людей, которые бы так любили говорить о растениях, как ты.
— Мне следовало сделать это раньше. — Кладу бумажную салфетку на колени. — Я поняла, что держала людей на расстоянии из-за некоторых сложных отношений, которые были у меня в прошлом. — Мои щеки пылают от того, насколько я откровенна. Она подумает, что я странная, раз изливаю свои самые темные мысли за сэндвичами с яичным салатом.
— Мне ли не знать? Почему, по-твоему, я так привязана к растениям? После того как меня бросил муж, растения — единственное, с чем я не боялась сближаться.
Боже, как приятно осознавать, что я не одинока.
Мы заказываем чай со льдом и переходим к более легким темам. Например, о том, как Джонсоны, владельцы кофейни, вызвали полицию на Мерфи, владельца пиццерии по соседству, из-за проблемы с общей парковкой. Поместье Уитни в конце концов было продано по завышенной цене, а старик Харви заснул на светофоре после слишком большой дозы виски. Бык Хенсонов вырвался на свободу и оплодотворил одну из коров Кэти Трой, а семья Стокеров удачно поохотилась на вилорога, и они поделятся мясом, если мне будет интересно.
За кусочком ягодного пирога мы говорим о растениях и о том, что ей не терпится получить в питомнике этой осенью. Мы планируем пообедать еще раз в ближайшее время.
Идя обратно к своему грузовику, я чувствую себя легче. Лучше, чем когда-либо до Нью-Йорка. И все же в груди все еще болит. Я представляю себе рентгеновский снимок своего тела, и все, что вижу, это черное пятно вместо сердца.
Не все истории любви имеют счастливый конец.
Мы пробыли дома восемнадцать дней, и наконец-то все начинает возвращаться на круги своя. В предстоящие выходные Хейван переедет в общежитие, и я наконец-то смогу сказать, что готова увидеть, как она расправит крылья, хотя никогда не буду полностью готова к ее уходу.
— Я говорила тебе, что комната Мэг в общежитии находится на том же этаже, что и моя? — Она весь день не переставала говорить о своем переезде в Денвер. Я чувствую нервное возбуждение в ее голосе, и, как бы тяжело ей ни было переехать из маленького городка в большой, чувствую, что Нью-Йорк помог ей немного подготовиться. — Ее соседка по комнате из Ирландии. Это так круто!
— Очень круто.
— Бургеры готовы. — Тэг заходит с заднего дворика, неся тарелку с поджаренными булочками и шипящей говядиной.
— О, я говорила вам, ребята, что родители Лии отправили ее жить к тете и дяде в Сан-Антонио? — спрашивает Хейван, ухмыляясь.
Тэг ставит еду передо мной, а я принимаюсь за работу по добавлению сыра.
— Дастин Лоури упоминал об этом в хозяйственном магазине. Думаю, ее застукали с мистером Майклсоном. — Он поднимает брови.
— Мистер Майклсон? — уточняю я, широко раскрыв глаза. — Владельцем таверны «Бакхорн» и очень женатым человеком, с этим мистером Майклсоном?
— Ага.
— Фу, — фыркает Хейван с гримасой. — Ему лет шестьдесят.
— Ему всего тридцать четыре, — возражает Тэг. — Мы вместе учились в средней школе. Но все равно, да. Фу.
— Бедная девочка, — бормочу я, в основном себе под нос.
— Бедная девочка? — переспрашивает Хейван. — Только не говори мне, что тебе действительно ее жаль. — Она прищуривает глаза, и я делаю вид, что не замечаю, как
