Золушка и Мафиози - Лола Беллучи
— Черт возьми, Тициано!
64
РАФАЭЛА КАТАНЕО
— Я влюбилась! Я никогда в жизни не видела ничего настолько красивого! — Восклицаю я, обследуя каждый сантиметр мотоцикла, который только что прибыл в гараж Тициано.
Он пришел домой в середине дня, сказав, что должен мне что-то показать, и когда он сказал мне надеть джинсы и кроссовки, прежде чем мы спустимся в гараж, я точно знала, что это новая вещь — машина. Может быть, даже mini cooper для наших уроков вождения, потому что именно так глупо пошутил бы мой муж. Я практически слышала, как он говорит: "Хочу посмотреть, как ты теперь будешь оправдываться за то, что заехала на бордюр". Но вместо этого я наткнулась на новый мотоцикл. Да, у Тициано их несколько, но это скорее для коллекции, чем для удовольствия.
Его настоящий порок — автомобили. Определенно, если бы я могла выбирать игрушки для взрослых, я бы начала с мотоциклов. Потом ножи.
Я практически пускаю слюни на металлическое произведение искусства, а Тициано наблюдает за мной, изогнув бровь. Он скрещивает руки перед грудью.
— Надеюсь, ты не включаешь меня в этот список.
Я смеюсь, на мгновение оторвав взгляд от мотоцикла.
— Конечно, о чудесный муж, — насмехаюсь я. — У тебя своя категория.
— В которой я единственный участник?
— Никакой конкуренции, Тициано? И что в этом веселого?
Он одаривает меня опасной улыбкой.
— Убить любого, кто посмеет соперничать со мной за твое внимание.
Я закатываю глаза, но не могу не улыбнуться, потому что мы оба знаем, что он говорит серьезно. Я качаю головой и снова поворачиваюсь лицом к мотоциклу, моя рука скользит по нему, восхищаясь яркими оранжевыми и черными деталями.
— Это Ducati Panigale V4, — говорит Тициано, подходя ближе. — Двигатель V4 мощностью 214 лошадиных сил, способный разгоняться до 300 километров в час. А этот цвет — специальная, эксклюзивная серия.
Я впитываю каждое слово, каждую цифру, впечатленная. Сочетание завораживает.
— И как мне убедить тебя подарить мне такой же? — Спрашиваю я, полушутя, полусерьезно. Во взгляде, которым я смотрю на Тициано, смешивается множество чувств.
Я хочу, чтобы он видел мое волнение. И чтобы он почувствовал вызов. Когда речь идет о моем муже, вызов ему всегда помогает.
Тициано лезет в карман и достает ключ от мотоцикла, зажав кольцо с ключом между указательным и большим пальцами, а затем протягивает его мне. Мои глаза расширяются, а мышцы лица напрягаются.
— Это для тебя, куколка. Твоя собственная игрушка.
Я перевожу взгляд с ключей на мотоцикл, и сердце вдруг бешено колотится. Улыбка размером с весь мир вырастает на моих губах, и я прыгаю к Тициано на руки. Он обнимает меня так, словно его руки — это мое место, и смеется. Я покрываю его лицо поцелуями, обвивая руками его шею, а талию ногами.
— Спасибо, спасибо, спасибо, спасибо… — говорю я с каждым поцелуем. — Ты научишь меня летать!
— Ты закончила благодарить меня? Потому что это прозвучало как требование. — Говорит он.
Я прижимаюсь ртом к его уху.
— Я поблагодарю тебя еще, как ты захочешь, позже. Но обещаешь ли ты научить меня летать?
Он смеется, и этот звук разносится по гаражу и согревает что-то внутри меня.
— Я обещаю, куколка.
Его зубы сомкнулись на моей нижней губе, дразняще потянув ее. Его руки лежат на моей попке, не обращая внимания на движение персонала и солдат вокруг нас. Я тоже не возражаю. Что такое маленький поцелуй для того, кто кричал и стонал так, что слышал весь особняк?
— Я хочу показать тебе кое-что еще, — говорит он, прижимаясь своими губами к моим.
— Еще один сюрприз или что-то, что я уже видела и что мне действительно нравится?
Улыбка на моем лице столь же интригующая, как и мои слова, и Тициано хрипло смеется.
— Еще один сюрприз.
— Ты очень удивляешь в последнее время.
Он пожимает плечами.
— Что скажешь, если мы окрестим твою новую игрушку?
Я прижимаюсь губами к его губам.
— Я никогда не ездила на мотоцикле, — говорю я, и Тициано слегка наклоняет голову, наблюдая за мной, как будто он заинтригован.
— Мне нравится владеть всеми твоими первыми разами, Рафаэла, — шепчет он, и я качаю головой вверх-вниз, потому что мне тоже нравится дарить их ему.
Я спускаю ноги и ступаю на пол. Тициано отпускает меня и идет к стенду, где выставлены шлемы, и только когда он подходит, я понимаю, что там тоже есть что-то новое.
Он возвращается и протягивает мне черный шлем с буквой "Р" на боку, от которого у меня загораются глаза, и я прыгаю, как ребенок, которому только что подарили пакет, полный сладостей.
Тициано смеется и помогает мне надеть его, спрятав мои волосы внутрь и подняв козырек. Затем он забирается на мотоцикл и протягивает руку, чтобы помочь мне сделать то же самое.
Я сажусь позади него, пристраиваюсь на сиденье и обхватываю его бедрами. Я просовываю руки под его руки, крепко прижимаясь к нему, и благодаря высоте спинки сиденья могу упереться подбородком в его плечо.
От волнения сердце колотится в горле, и я глубоко вдыхаю аромат Тициано.
— Ты готова? — Спрашивает он, заводя мотоцикл.
— Я готова.
И, словно он только и ждал моего подтверждения, Тициано поднимает мотоцикл с пола и разгоняется. Ворота гаража уже открыты, и мы вылетаем на мощеные улочки Кантины на скорости, которая явно неуместна, но я могу только смеяться.
Чувство свободы возникает сразу, оно переполняет меня, волна чистого адреналина захлестывает меня, пока Тициано ведет мотоцикл по улицам. Каждый поворот, каждое ускорение, это как полет, но без отрыва от земли.
Мое тело прижалось к телу Тициано, подстраиваясь под его ритм, как будто мы были единым целым, доминирующим над мощной машиной. Ветер хлещет по шлему, этот звук смешивается с глубоким гулом двигателя Ducati и шумом крови в ушах.
Под нами проносятся мощеные улицы, разноцветные дома и магазины, все кажется далеким и в то же время невероятно живым. Мы проезжаем через ворота винодельни, и я теснее прижимаясь к Тициано, а мой смех смешивается с ветром.
Мотоцикл заносит на поворотах, и нет
