Греховные клятвы - Лилиан Харрис
Кайла обнимает меня своими тонкими руками.
— Я так волновалась за тебя, когда ты ушла. И я клянусь… — Она задыхается, глядя на меня покрасневшими глазами. — Клянусь, я никогда ничего им не рассказывала, что бы они со мной ни делали.
И с этим признанием, что они действительно причинили ей боль из-за меня, моя голова падает на ее грудь, и я плачу.
— Мне очень жаль. Мне так жаль. Это все моя вина. Я бросила тебя.
Она отстраняется.
— Нет! Ты поступила правильно. Ты должна была попытаться.
— И, Джейд. — Я одновременно обнимаю ее. — О, Джейд.
— Мы все живы, — говорит она со слезами на глазах. — Я никогда не думала, что увижу кого-то из вас снова. Я даже не хотела мечтать о нашем воссоединении. Я не хотела надеяться. — Ее голос срывается.
Парни стоят в стороне, молча давая нам время.
— Как ты меня нашла? — спрашиваю я, окидывая их обоих взглядом. — Как вы оказались вместе?
Джейд вздыхает.
— Это долгая история. Но все началось с того, что я встретила Энцо.
Она вспоминает все свои испытания. Ее прошлое в стриптиз-клубе Бьянки, внеурочные часы, когда ее заставляли обслуживать людей, и дни в секс-клубе.
Агнело пытал ее. Избивал ее. Насиловал ее. Его жестокость не знала границ. И если изнасиловать ее было недостаточно, то стать отцом ее ребенка — тоже. Когда она родила сына Робби, Агнело забрал у нее ребенка и оставил его себе. Ей пришлось жить без сына, не зная, что с ним делают. Робби она видела только раз в месяц, когда Агнело давал согласие.
Теперь он у нее, благодаря Энцо и его братьям. Именно они нашли Кайлу и спасли остальных женщин и детей, которых держали в клетках.
— Агнело мертв, — добавляет Джейд. — Я хочу, чтобы ты знала, что он больше никому не причинит вреда. — Она сжимает мою руку.
— Его действительно больше нет? — Мой вдох все еще в легких.
— Точно, — говорит Маттео, один из братьев.
— Что ж, это заслуживает тоста, — добавляет Майкл, доставая графин и несколько хрустальных бокалов и наливая в них ликер медового цвета.
— Это виски? — Энцо тянется к одному из бокалов и делает глоток. — Конечно, черт возьми. И хорошее.
Он ухмыляется, когда проглатывает немного, и его братья тоже берут свои стаканы.
— Есть пиво для моего легкого братца? — Энцо подталкивает Маттео локтем, и тот бросает на него взгляд. — Все в порядке, братишка. Не все могут выдержать настоящую выпивку.
Маттео отмахивается от него, берет ликер в рот и выпивает всю порцию. Но его глаза расширяются, а лицо выглядит так, будто его вот-вот стошнит.
Энцо хихикает, а двое других качают головами.
— Эти дети… — Он прижимает ладонь к плечу Маттео. — Они никогда не научатся.
Торопливые шаги топают вниз, приветствуя нас, и появляется София, с плюшевой игрушкой в руках, маленьким кулачком потирая глаз.
Она задумчиво окидывает взглядом всех этих людей и, не задумываясь, подходит к нам.
— У нас будет вечеринка, папочка?
— Знаешь что, принцесса? — Майкл опускается на колени и берет ее на руки. — Думаю, да.
ГЛАВА 35
МАЙКЛ
Следующие две недели пролетели как один миг, и каждый день был лучше предыдущего. Я никогда так много не смеялся, никогда так много не чувствовал. Как будто мое сердце постоянно находится вне моего тела. Она заставляет меня чувствовать это каждый момент, когда мы вместе.
Но с каждой минутой я с ужасом думаю о грядущей войне. Той, о которой я знал с самого начала. Теперь, когда большинство людей моего отца верны мне, я собираю тех, кому могу доверять, чтобы сражаться вместе со мной в битве, которую я, несомненно, выиграю.
Но победа — не самое главное для меня. Я должен уберечь своих девочек. Это главный приоритет. Он не должен их трогать. Он не должен знать о нашем приезде.
Последние несколько недель я разрабатывал план, надеясь, что он сдастся мирно, что нам не придется вступать в бой, где жертвы будут с обеих сторон. Но если дело дойдет до этого, мы готовы. Мы придем за ним. Все закончится так или иначе.
— Не макай пальцы в соус, — говорю я Софии, которая помогает Элси готовить макароны с сыром по бабушкиному рецепту.
В последнее время она много готовит — и поет тоже. Теперь, когда к ней вернулись Кайла, Джейд и ее родители, и она общается с ними каждый день, она только улыбается. Ее друзья уже дважды заезжали к ней в гости. Я рад, что к ней вернулись люди, которых она любит.
— Что в этом веселого, папочка? — Элси смотрит на меня через плечо, тоже окуная палец в соус.
Эти знойные глаза с блеском смотрят прямо мне в душу. Ее губы дрогнули в едва заметной улыбке, прежде чем она обсосала палец дочиста.
Из меня вырывается стон, челюсть сжимается. Резко вдохнув, я подхожу к ней сзади, хватаю ее за горло и прижимаю ее голову к своей груди.
— Ты будешь продолжать так сосать… — шепчу я ей в ухо, мой голос грубый, как гравий. — …и у меня будет что-нибудь еще для тебя, чтобы пососать позже.
Я регистрирую этот слабый вздох, и она прочищает горло, нервно смеясь, ее ладонь сжимает край стойки так сильно, что рука дрожит.
Другой рукой я тоже окунаю палец в соус. Капли проливаются, когда я приближаюсь к ее рту, и я раздвигаю ее губы, позволяя ей втянуть в себя его вкус.
— Папочка! — София хихикает. — Ты только что сказал мне не делать этого.
Она бьет себя ладонью по лбу, качая головой, а я наблюдаю, как расширяются зрачки Элси, пока она высасывает меня досуха.
— Хорошая девочка, — говорю я ей, сдерживая стон, когда кончик ее языка обводит меня, и мой член мгновенно начинает пульсировать.
Я провожу большим пальцем по ее губам, очищая их, и ухмылка появляется у меня на губах, когда ее щеки приобретают легкий розовый оттенок.
— Хорошо… — Она неуверенно поправляет себя, подбирая половник, который чуть не уронила. — Давайте выльем этот соус на сковороду и отправим в духовку.
Она смотрит на меня боковым зрением, выливая его на макароны, а я любуюсь ею. И не только ее красотой, но и всей ею: тем, как она улыбается, как легко держится, как держит мою дочь за руку и обращается с ней так, словно она была ее матерью всю нашу жизнь.
На следующее утро
