Девять дней - Хулина Фальк

— Она должна прийти, gigante (Прим. пер.: гигант). Пожалуйста.

Даже моя сестра ноет, чтобы Лили сопровождала нас.

— Ты нужна мне, Лили. — Проведя руками по волосам, я тихо вздохнул. — Если что-то случится, мне нужно, чтобы ты позвонила 911.

Она смотрит на меня взглядом типа «что за фигня», молча спрашивая меня, о чём идёт речь. Жаль, что я не могу ей рассказать, поскольку это только ранит её чувства.

— Эйра немного неуклюжая, у неё тонкая кожа и легко ломающиеся кости, — соврав, объясняю я. Но, может, это не такая уж большая ложь. Её так легко обидеть.

Эйра фыркает, прекрасно зная, что я ей соврал.

— Ты такой врунишка, — говорит она по-испански. — Никаких разговоров о раке, поняла. Приведи её, por favor (Прим. пер.: пожалуйста).

—♡—

На это потребовалось много уговоров и обещаний, — и пара молочных коктейлей, — после которых я всё же уговорил Лили пойти со мной.

Эйра сидит на лестнице у входа на каток в Нью-Йорке. Похоже, сегодня он закрыт, наверное, мой отец сделал это. Моя мать стоит рядом с Эйрой, вероятно, вручая ей, шесть разных перчаток и миллион шарфов.

Мы все знаем, что Эйра сейчас очень хрупкая, но блин, серьёзно?

— ¡Ay, hijo! (Прим. пер.: Ой, сынок!), — крикнула мама, когда увидела, как мы с Лили выходим из машины.

— ¡Y sus novia, Lily! (Прим. пер.: И его девушка, Лили!)

Мне вдруг стало интересно, насколько я облажался, когда Лили узнала, что я говорю по-испански. Ведь моя мама даже не пытается скрыть свои испанские гены.

Думаю, я тоже не должен, но мне всегда было трудно не чувствовать осуждения за это. Это похоже на один случай, который произошёл в старшей школе, когда у меня был акцент и другие дети смеялись надо мной, что очень меня задело.

И, очевидно, я переключаюсь между языками по телефону, даже перед ней. Что, не буду врать, сбило меня с толку, когда Лили сказала мне об этом.

Я едва замечаю, когда переключаю языки. И всё же, я знаю, что не хожу по округе, показывая свои испанские гены.

— Позаботься о сестре, хорошо? — Беспокойство в её голосе не останется незамеченным. Я не могу винить её, Эйра вообще не должна находиться на улице. Я понимаю, что ей это нравится, что она хочет жить, но на самом деле это невозможно в данный момент.

— Я не позволю, чтобы с ней что-то случилось, Mamá.

— Хорошо, хорошо. Убедись, чтобы Эйра надела перчатки, колготки, шлем, шарфы и….

— Estaré bien, Mamá (Прим. пер.: Я буду в порядке, мама), — заверила моя сестра. — Estoy enferma, no muerta (Прим. пер.: Я больна, а не мертва).

Моя мать взглянула на неё, как и я. Это не было смешно, когда Эйра сказала это в первый раз, и не смешно сейчас. Особенно сейчас.

Я протягиваю руку Эйре, помогая ей подняться.

— Я могу ходить, Колин, — говорит она, зная, что я вполне мог бы отнести её внутрь.

— Это хорошо, а то я не знаю, как ты катаешься.

Когда мы стояли перед катком, Эйра не могла дождаться, чтобы попасть на него. Она любила кататься, как и Лили. Разница в том, что Лили перестала кататься на коньках, потому что у неё не было мотивации делать это больше, Эйра же была вынуждена слушаться врачей.

Я купил Эйре одного из тех милых пингвинов, которых используют маленькие дети, когда они учатся кататься на коньках. Вместо обычных помощников на коньках у них есть пингвины. Очевидно, что они не настоящие.

Это даже не имеет значения, как они выглядят, это только для некоторой поддержки. Эйра не в состоянии кататься так, как она хочет, она нуждается в помощи.

— Ты фигуристка? — спрашивает Эйра, рассматривая Лили c ног до головы.

Несмотря на тот факт, что Лили изначально не хотела приходить сюда, она отказалась кататься без своих костюмов. Она сказала что-то о том, что если она собирается сделать это, то она должна сделать это правильно.

Мне на самом деле всё равно, в шортах она или джинсах… или в форме для катания. Пока Лили будет ходить по льду, я организую вечеринку… незаметно. Не хотелось бы её спугнуть.

Улыбка, которую дарит Лили, не похожа на её взгляд. Нежные зелёные глаза полны боли, когда она мягко кивает.

— Бывшая фигуристка. Я давно не каталась.

— Как и я, — подбадривая, сказала Эйра, хватаясь за руку Лили. — Я никогда не каталась профессионально, мой отец не разрешал мне. Но Колин и Эйден часто брали меня на арену, чтобы покататься.

— Мой брат приводил меня на каток, когда мне не разрешали быть там из-за тренировок по хоккею, говорит Лили, улыбаясь воспоминаниям.

Эйра очень ярко улыбается. Одним из её многих талантов является зарождение улыбок на лицах людей. Искренние и сияющие улыбки. Каким-то образом Эйре всегда удавалось вырастить цветы даже во время бури.

— Так что давай, Лили, давай покатаемся, — Эйра тянет за руку, но Лили не шевелится. Нахмурив брови, она отпустила руку Лили, сделав шаг назад. — Возможно, Колин сможет переубедить тебя лучше меня.

Я кладу пингвина на лёд для Эйры, помогаю ей ступить на него. Когда я убедился, что с ней всё хорошо, я тепло улыбнулся ей и стал наблюдать, как она медленно и осторожно начинает кататься.

Я бы солгал, если бы сказал, что я совершенно спокоен по этому поводу. Я искренне боюсь, что что-то случится с Эйрой в ближайшие пару минут.

— Я не могу этого сделать, Колин, — шепчет Лили.

Я повернулся, чтобы посмотреть на неё, взяв её лицо в свои руки, заглядывая глубоко в её летние зелёные глаза.

ГЛАВА 32

«Он готов спасти меня, как Супермен» — Hide Away by Daya.

Лили

— Ступай на лёд, Лилибаг, — говорит Колин, не отрывая взгляда от моих глаз. Его голос строг. Нет, он строгий, требовательный.

Не думаю, что он перестанет требовать, чтобы я начала кататься на коньках, пока я, наконец, не начну.

Как бы мне ни хотелось, я просто не могу. Так что я говорю ему. Снова.

— Я не могу, — шепчу я сквозь зубы.

Он знает, что катание на коньках сыграло огромную роль в моей жизни, но он не знает, насколько большую, но я думаю, у него есть идея. Однако я отложила катание на коньках, когда моя мотивация иссякла. Я никак не могу вернуться туда, чтобы это не вызвало