Это всё ты - Елена Тодорова
– Давай еще немного подождем, – вот, что я слышу от Ю изо дня в день.
А чего ждем? Хрен знает.
Она несколько раз спрашивала, возобновили ли дело отца. Возможно, рассчитывает, что после снятия всех обвинений отношение ее родителей к моей семье изменится? Наивная.
– Ок, – глухо выдаю, доставая из кармана куртки мобилу. – Сейчас решим.
Захожу в сообщество, жму на кнопку сообщений и отправляю заведующим там ботанам ультимативное требование не плодить футболки с моей фамилией. Имею право.
– Довольна? – выдыхаю, глядя на сияющую Ю.
Кивая, она поднимается на носочки и тянется, чтобы обнять меня.
– Спасибо, – шепчет на ухо.
– Будешь должна, – хриплю, соскальзывая ладонью явно ниже ее поясницы.
– Ян… – тут же извивается Ю.
– Что?
Усмехаясь, блокирую ее движения, чтобы сжать попку еще крепче.
– Твоя рука на моей… На моей ягодице…
– Серьезно, что ли? – ухмыляюсь шире. И, не смещаясь, нагло лгу: – У тебя такой толстый пуховик, я был уверен, что это все еще спина.
– Ян…
– Что? – выдыхаю и срываюсь на хохот.
Качнув Юнию, наклоняюсь, чтобы резко поднырнуть своей жадной лапой под куртку и уже откровенно сжать обтянутую брюками попку. Настолько откровенно, что кончиками пальцев задеваю промежность.
Ю, конечно, визжит. И дергается с такой силой, что мне, подаваясь следом, приходится ее ловить, чтобы не упала.
У самого в глазах потухло, едва ее коснулся. Похотью разобрало все клетки. Стволовые в том числе. Костный мозг без предупреждения стартанул на выработку всех видов кровяных клеток и пластин.
Влево, вправо… Сердце на повышенных.
И мне реально кажется, что этой биологической субстанции становится резко больше. Она носится по организму так, что меня шатает. И, в конце концов, утяжеляет мой член настолько, что меня, блядь, к земле тянет.
Перехватив Юнию, толкаю ее к стене здания, за которым не первый раз прячемся, чтобы утолить поразивший мою исключительную человечность зверский голод терзающим все рецепторы, все нервы и все ткани бешеным поцелуем.
Ю никакого сопротивления не оказывает. Ошарашенная столь яростным налетом, приходит в дрожащее оцепенение. Но я все равно ловлю ее ладони, неосторожно прикладываю их к шершавой и холодной поверхности стены. А затем… Сплетаю наши пальцы. Напряженно. Судорожно. Неистово.
И целую, целую… Пробуриваю рот Ю, засасываю ее губы, кусаю язык. И снова заполняю ее собой, чтобы двигаться. Двигаться до тех пор, пока не выкачаю весь ее первозданный вкус.
Она сладкая, как мед, который какому-то дьяволу пришло в голову вскипятить. Боже мой! Она, блядь, такая сладкая, что у меня зашкаливающий передоз глюкозы, серьезнейшие нарушения, инсулинозависимость и вся линейка хронических недугов, которые заставляют тело биться в конвульсиях разрывной дрожи.
Душа заходится, словно одержимая демонами. Беснуется тенями. Пляшет образами. Двоится, троится… Множится.
Дыхание сбито. Запахи смешаны. Вкус сплавлен и переработан в нечто новое, пробуждающее, одуряющее, развращающее.
Пальцы сжимаю, разжимаю, снова сжимаю… До хруста.
И целую, целую, целую… Это все, что я могу делать, чтобы реализовать все те чувства, которые мой организм производит с затапливающими меня и одновременно выжигающими, возвышающими и снова толкающими в свободное падение, уничтожающими и воскресающими гребаными, мать вашу, излишками.
Когда же случается неожиданный исход сил, заставляющий меня, наконец, отстраниться, не уверен, что при своем уме остаюсь.
Но и взгляд Ю поражающий. Испуганный, конечно. Но по большей части темный, горячий, совращенный.
– Ю… – хриплю, задевая ее распухшие губы не только надсадным дыханием, но и неунимающимися пальцами.
– Что?
– Если ты после такого не стала мокрой, я потеряю веру в себя.
– Ян… – пищит и тут же задыхается, приходя в очевидный ужас.
Я просто идиот. Крайне испорченный идиот.
Закрываю свою дурацкую выходку смехом.
И вот на этом бы оставить сцену. Шут ты ебаный!
Но я… Не попытавшись даже отдышаться и прийти в себя, накидываю в довесок:
– В возбуждении нет ничего постыдного, Ю. Абсолютно. У меня на тебя стоит постоянно.
– Не говори так, – выпаливая, отталкивает меня, чтобы отойти.
Перевожу дыхание и шагаю к ней. Но не трогаю.
– Тебя это правда обижает? – задаю честный вопрос, рассчитывая на такой же искренний ответ.
Но…
Наверное, Юния еще слишком зажата для подобного рода откровенностей.
– Да… – выдыхая, прикладывает ладони то к щекам, то к губам. – Конечно.
– Что это значит сейчас? Мне извиниться? Извини, – размышляя на ходу, стараюсь говорить сдержанно. – Не поедешь теперь со мной в охотничий домик?
При мысли об этом за грудиной разливается жар.
И это не просто разочарование. Это самая настоящая тоска.
Ю вздыхает, но выровнять легочную функцию ей это все равно не помогает. Секунды бегут, а она продолжает столь же бурно фильтровать воздух.
Наблюдаю за ней, просто потому что даже сейчас, когда за ребрами все скрутило от страха, очарован этой нежной девчонкой с поруганными губами.
Пожав плечами, Юния напрягается. А потом якобы незаметно исподтишка стреляет в мою сторону все еще взбудораженными сверкающими глазками.
– Поеду… – шепчет едва слышно. – Но обижаться пока не перестану.
Я улыбаюсь. Не только потому, что она смешная. Но и потому что захлебываюсь счастьем.
В дороге Ю остается верной своим словам, даже когда я снова рискую, нагло лапая ее гораздо выше колена. Тиская бедро, скольжу в опасной близости к промежности. Громко смеюсь, когда Ю загоняет мне в кожу ногти и взволнованно спихивает мою ладонь на безопасную территорию.
– Прекрати, Ян… Прекрати…
– Не-а, – толкаю навеселе. – Ты слишком забавно пыхтишь, Ю. И очень красиво розовеешь. Меня это прет. Понимаешь? Было бы результативнее, если бы ты перестала так дергаться. Дашь разок потрогать, и я отвалю. Честно. Разок, Ю.
– Ни за что, Ян, – выдыхает она, впадая в панику.
Я снова смеюсь.
Донимаю ее, пока не чувствую, что пора тормознуть. Перенервничав, Юния в какой-то момент реально губы дует.
И даже в домике продолжает обижаться. Скрестив руки на груди, молча наблюдает за тем, как я готовлю нам обед.
«Ладно», – думаю я уже серьезно. – «Не буду ее трогать. Пусть передуется и остынет».
Посматриваю на нее, пока мешаю мясо. Кусаю губы, чтобы не улыбнуться, когда замечаю, как она в какой-то момент начинает незаметно пододвигаться.
Кажется, провоцирует, чтобы обнял.
Блядь…
