Три секунды до - Ксения Ладунка
Я справляюсь с дрожью в голосе.
– Почему злиться?
– Ты сделала мне очень больно.
– Том…
– Ты чуть не умерла прямо у меня на руках.
Все тело охватывает дрожь, кровь из головы отливает в ноги.
– А если бы я пришел домой позже, то умерла бы, – горько продолжает он.
Я не могу на него смотреть, трясусь, зарываясь ладонями в лицо.
– Ты ведь шутишь, да? – спрашиваю. – Я поняла, ты это говоришь, чтобы проучить меня. Преподать урок. А потом скажешь, что все это специально.
Посмотрев на Тома, я понимаю: нет, не специально. На его лице буквально написано, что эти слова – не шутка.
Я хочу заплакать, но пытаюсь держать себя в руках.
– Прекрати, Белинда, – ровно говорит он.
– Да что прекрати?! – вскрикиваю. – Это бред, я же жива, вот, сижу перед тобой! Мы можем все продолжить, и все будет хорошо, я больше не буду употреблять наркотики, и мы будем нормально жить…
Том качает головой.
– Нет, Белинда. Ничего из этого не будет, у нас никогда не будет «нормальных» отношений, и мы никогда не будем «нормально» жить!
Я громко всхлипываю.
– Перестань, – перебиваю, – перестань, не говори так!
Слезы глушат мои слова, и дальше я просто плачу.
– Белинда, отношения – это не просто чувства и секс… Да плевать, ты слишком маленькая, чтобы понять, – бросает Том.
Я тру глаза, отвечаю:
– Ты придурок! Ты сам в этом виноват! Это ты мне сказал, что я должна выбирать между тобой и наркотиками! Если бы ты не сказал эту чушь, сейчас бы все было нормально! Зачем ты это сделал, зачем сейчас это делаешь, тебе принципы важнее любви?!
Том громко вздыхает и качает головой.
– Слушай, это была просто манипуляция, понятно? Я не идиот, не рассчитывал, что ты справишься с зависимостью, просто пообещав мне! Но я хотел достучаться до тебя, хотел, чтобы ты подумала о своей жизни и о том, что можешь потерять…
Он тяжело дышит, но, очевидно, пытается успокоиться.
– Боже, зачем я в это полез… – вырывается из него.
Я сжимаю зубы, сдерживая вопль.
– Умоляю, Том, не говори так… прости меня, пожалуйста, прости, я не хотела, чтобы все так получилось! – жалобно говорю я.
– Ты меня растоптала, – говорит Том, – заставила смотреть на то, как умираешь, а теперь просто просишь прощения?
– А что я могу сделать? – жалобно спрашиваю. – Если я могу, скажи, и я сделаю что угодно, но, умоляю тебя, не надо всего этого, не надо…
– Единственное, что ты можешь, – это принять мои слова и успокоиться, – сквозь зубы шипит он.
– Да ты с ума сошел?! Ты еще недавно говорил, как сильно любишь меня, а теперь я должна принять твое решение о расставании?
– Да, Белинда, ты должна. Потому что иначе я просто попрощаюсь с тобой навсегда прямо сейчас. И с тобой, и с твоим отцом, и мы разойдемся здесь и никогда больше не увидимся!
Я цепенею. Смотрю на него, словно вижу впервые. Не могу поверить, что это его слова, что это говорит Том, тот самый Том, который любит меня и сходит по мне с ума.
– Я не шучу, – добавляет, – я готов на это. Готов был попрощаться с тобой еще тогда, когда нашел в отключке в гостиной. И когда ты лежала в коме. Ты знаешь, что человек может находиться в коме от нескольких минут до нескольких лет? И чем дольше, тем меньше шансов, что он из нее выйдет? Три недели, Белинда. Думаешь, мне что-то стоит попрощаться с тобой сейчас?
Слез больше нет, только шок и панический страх от услышанного. Мы окутаны тишиной, но Том прерывает ее:
– Я держусь. Но еще немного, и я опять слечу с катушек.
Меня передергивает. Я говорю:
– Хорошо! Хорошо, я все принимаю. Я принимаю все, что ты решил, только, пожалуйста, успокойся, не надо ни с кем прощаться…
Том прислоняется спиной к стене, проводит ладонью по лицу и волосам и молчит. Но я не могу успокоиться.
– Том… хорошо, да, я поняла, мы расстаемся, я это принимаю, только не уходи, не надо прощаться навсегда! Оставь мне надежду…
Он вздыхает. Смотрит на меня. Потом достает еще одну сигарету и закуривает.
– Я понимаю, будет звучать глупо, но ты разбила мне сердце.
– И поэтому ты решил разбить мое? – не выдерживаю я.
– Это не смертельно, – говорит Том и выпускает дым в сторону.
Я стираю с лица остатки слез, до сих пор не верю в происходящее. Не могу пошевелиться, чтобы хотя бы встать и подойти к нему. В груди дыра, и я – больше не я.
– Ты справишься, – ободряет Том, но для меня это звучит как насмешка.
– Да откуда ты знаешь! – плююсь я. – Ты не знаешь этого и не можешь говорить за меня. Может, я завтра спрыгну с крыши? Откуда тебе знать?
– Если ты это сделаешь, я очень разочаруюсь.
Я усмехаюсь и смотрю на свои руки. Говорю:
– Просто капец.
Том делает последнюю затяжку и говорит:
– Мне надо идти.
– Конечно, тебе надо идти…
– У меня дела, – перебивает он. – Не знаю, приду я еще до твоей выписки или нет, так что заранее желаю хорошего пути и удачной реабилитации.
Я зажмуриваюсь, потому что чувствую дикую боль. Кажется, только сейчас я поняла, что произошло.
– Пока, – говорит Том.
– Прощай, – отвечаю и смотрю на его удаляющуюся спину.
* * *
Самая ужасная часть расставания – это просыпаться по утрам. Просыпаться и пару минут без всяких мыслей смотреть в потолок, а потом резко все вспоминая. Чувствовать обрушившиеся на голову ужас, боль и страдание. Терпеть и вставать, идти умываться, ходить есть, просто ходить.
Даже засыпать сквозь слезы не так больно, как просыпаться. Оказываясь вечером на подушке, я выплакиваю всю боль, а когда просыпаюсь, она снова наполняется до краев. Я хочу только спать или быть в отключке, потому что существовать в мире, где мы с Томом расстались, – невыносимо.
Я не знаю, как с этим справиться, потому что не знаю, как жить дальше. Как жить без него, как это? Я больше не поцелую его, не обниму, больше никогда не займусь с ним сексом. Не прижмусь к груди и не вдохну его запах. Я могу думать об этом и жалеть себя постоянно, но пытаюсь справиться, говорю себе, что это переживает каждый. Все переживают расставания, и я переживу. Но представить жизнь без Тома для меня значит сразу начать плакать.
Мозг пытается меня защитить, и я начинаю верить, что
