Людмила Бояджиева - "Рим, конечно Рим" или "Итальянское танго"
— Я была наивной, но упрямой девчонкой. Да и тщеславной не в меру… Тебя угнетало чувство чужеродности в богатом аристократическом доме, хотя ты знал, что принадлежишь миру дель Форте по праву, возможно, большему, чем кто-либо другой. Меня же мучило неприятие серенькой, бедной, обыденной жизни, окружавшей меня. Вырваться, вырваться любым способом, любой ценой! это стало моим девизом, навязчивым желанием. Умчаться с потоком шикарной, блестящей жизни, катившей мимо… — Кристина запнулась, вопросительно взглянув на Санту.
Но он слушал, сдвинув брови, и не собираясь нарушать её монолог привычной шуткой. Кристина решительно продолжила:
— Адвокат, назвавший меня жертвой, ошибся совсем немного. Виновным в растлении «юной души» был вовсе не Лиджо. Глупышка-Кристина стала жертвой собственных пороков. Ну вот! Прекрати смеяться, а то я не стану рассказывать.
— Я весь внимание, детка. Только стремление к благополучию, комфорту, богатству и порок — это совсем разные вещи. Не приписывай себе чужие недостатки.
— Ладно, суди сам. Я просто расскажу одну очень простенькую историю, изменившую мою жизнь, как «голубой принц» изменил твою.
…Это случилось в начале мая. В садике моей бабушки, находящемся в поселке у самого края большого шоссе, росли красивые цветы. Она много трудилась, чтобы вырастить их к празднику — у нас ведь холодная весна. А потом выносила их продавать — просто ставила на табурет у дороги банки с букетами для проезжающих мимо автомобилистов. Я торчала рядом до позднего вечера, провожая завистливым взглядом проносившиеся мимо шикарные машины. Состоятельные люди, появившиеся у нас в результате перестройки, торопились к своим загородным имениям, в окрестностях Москвы. Там, в роскошных домах, вкусно ели, веселились, обнимали своих кавалеров праздные красотки, имеющие дорогие наряды и украшения, проводящие время в ресторанах и казино. А я до сумерек возилась в огороде и едва могла накопить деньги на модную майку с поддельной надписью «Шанель»… В общем, бедняжка-Золушка. Только ко мне явилась не фея… Однажды поздним майским вечером у моих ног затормозил белый «мерседес». Из нег торопливо вышел сногсшибательно элегантный брюнет в светлом костюме с небрежно болтающимся на шее развязанным галстуком.
— И… что же произошло? — едва выговорил Санта. — Вы познакомились? Он забрал тебя с собой?
— Нет. Он бросил мне деньги, большие деньги и, подхватив цветы, поспешил к своей даме, которая, пуская сигаретный дым в окно, ждала его в автомобиле… Я, наверно, застыла с открытым ртом и ничего не успела сказать. Машина развернулась, мигая яркими огнями. Но не успела она отъехать и на десяток метров, как в окно вылетел мой букет. В пыль, в придорожный бурьян. Конечно, он был совсем не шикарный, не такой, что положено дарить капризной даме… Но это были мои цветы, частица моей жизни… Тогда я мысленно поклялась, что изменю свою судьбу — стану циничной, злой… Удачливой, богатой и наглой… Поэтому и появился на моем пути Эдик, Строцци, «голубой принц». И все эти беды…
— Забавный сон, детка, — заметил Санта. — Совсем, совсем детский, но с такими серьезными, страшными выводами, которые ты сама себе придумала. Да, твоя фея сыграла злую шутку, только она не сумела сделать тебя циничной и злой. Это просто невозможно, как невозможно заставить меня бросить петь.
Санта обнял Кристину и притянул к себе.
— Ну-ка, не грусти, малышка!.. Ты рассказала мне свой сон, а значит, подарила его. Я беру себе дурные предзнаменования, а все самое прекрасное оставляю тебе. Все лучшее ещё впереди, вот увидишь! Какой-нибудь прекрасный герой засыплет тебя с головы до ног такими же розами. Поверь, я — Санта, а значит, умею предсказывать будущее.
Кристина все же не удержала слезы — они закапали сами собой, сверкая алмазами в бархате платья. Как же ей хотелось сказать, что это не сон, что незнакомец из «мерседеса» сейчас сидит рядом! Что именно с его образом в душе она отправилась в Рим на поиски своего счастья… Но Санта утешал, пророча неведомого принца… Он — самый нужный, единственно необходимый!
— Это были не розы, Санта. Гиацинты! Нежные, прохладные, благоухающие, как южная ночь… Говорят, весной они здесь растут прямо на лужайках сами п себе. — Кристина позволила Санте утереть себе нос.
— Знаю, знаю! Гиацинты! Их полно по всему побережью — целые поля лиловые, сиреневые, белые… И в Австрии они тоже растут преспокойно. Я засажу в своем саду целую лужайку и буду регулярно пересылать в Москву цветочные горшки.
— Спасибо. Теперь-то я знаю, что не зря проделала весь этот путь, не зря выжила, спасаемая Курбе и тобой… Сколько раз ты вытаскивал меня из беды, Санта? Из горящего дома — дважды! Не щадя великолепных зубов, развязывал узлы на моих щиколотках…
— А темень была такая! Не знал даже, чьих ног касались губы, — может, отвратительной старухи. Хотя, нет… Уж очень текли слюнки у этих скотов, притащивших тебя. — Санта крепко сжал челюсти.
— Ты виртуозно расправился с насильником — прямо цирковой трюк! И пожертвовал своей головой. — Кристина, не удержавшись, коснулась ладонью кудрявого затылка. — Интересно, почему так приятно вспоминать самое страшное?
— Потому что мы в безопасности и мы победили! А этот удар связанными ногами в челюсть я готов ради тебя повторять бесконечно. — Он нежно поцеловал ладонь Кристины.
— Удачное заявление, учитывая мой скорый отъезд… Послушай, — она подавила глубокий вздох, — я всегда буду почитать Санта-Романо как самого главного святого в своей жизни… Но, скажи… как ты узнал, что я у Рино? Или это секрет, — Курбе намекнул, что у тебя свои тайны.
Санта который раз помешал ложечкой остывший кофе.
— Длинная история и печальная. Не для финального «выхода». Принято завершать выступление чем-то веселым, бодрящим. Ну, ладно, немного ужасов, под занавес….Он стал разыскивать меня, этот гад, как только выпытал у тебя, что бриллиант уплыл в мои руки. Одна из его горилл тут же наведалась в дом, где я снимал комнаты, и чуть не придушила мою хозяйку. Старушка в самом деле не знала, где я. После предупреждения Стефано я сменил адрес и начал отращивать бороду в целях конспирации. Бриллиант я уже отдал Паоле и опасался лишь мести Бронзового. Он нашел меня очень быстро. Разве мне могло прийти в голову, что для этого Рино всего лишь понадобилось позвонить Стефано, ведь только Антонелли знал, где я скрывался. Я просто обалдел, услышав в трубке голос Рино. В изысканных выражениях на сицилийском диалекте он сообщил, что держит у себя некую русскую леди. «Девчонка не может оторваться от меня. И без удержу болтает — про тебя и про голубую стекляшку… Она просто помирает от удовольствия… Смотри, ведь я могу и не удержаться, поторопись!» Он хохотал как одержимый и я тут же согласился приехать. И привезти камень.
