Эмили Листфилд - Деяния любви
– Вставай, Эйли. Нам надо идти.
Она сонно покачала головой.
– Тебе нельзя оставаться здесь, – мягко сказал он.
Она еще минуту смотрела на него, и по губам ее скользнула тихая улыбка. Она не сопротивлялась, когда он поднял ее с кровати на руках, тяжелую и разгоряченную.
Спускаясь по лестнице, он крепко прижимал ее к груди, напрягая мускулы, словно боялся уронить. Мало-помалу тепло ее тела передалось ему, он расслабился. Он осторожно усадил ее в машину на переднее сиденье и, прежде чем обойти машину и сесть за руль, наклонился и поцеловал ее в лоб, закрыв глаза, как она.
Он внес ее, снова заснувшую или притворившуюся, что спит, в дом Сэнди.
– Где она была?
– Дома, – ответил он.
– Как же ей удалось забраться внутрь?
– Разбила окно.
Сэнди понимающе кивнула.
– Как ты догадался, где она?
Он пожал плечами и понес ее наверх, слегка покачиваясь при каждом шаге.
Спустившись вниз, он немедленно направился к выходу.
– Подожди.
Он обернулся к Сэнди.
– Пожалуйста, – прибавила она. – Я сварю кофе. Не уходи еще. Пожалуйста.
Он вдруг почувствовал, что слишком устал, чтобы сопротивляться. Вслед за ней он пошел на кухню.
– Прежде чем что-то говорить, – сказала она, насыпая кофе в конический фильтр, – выслушай меня, хорошо? Я хочу, чтобы ты знал, как я переживаю.
– Из-за чего?
– В каком смысле «из-за чего»?
– Я имею в виду, мне хочется знать, из-за чего именно ты переживаешь. Ты переживаешь из-за того, что трахалась с мужем своей сестры? Переживаешь из-за того, что лгала мне? Переживаешь из-за того, что Джулия видела вас? Переживаешь из-за того, что Горрик – мелкий честолюбивый подонок? Объясни мне, Сэнди, из-за чего конкретно ты переживаешь.
Она заплакала.
– Из-за всего. Из-за всего. Ты даже не представляешь, насколько переживаю.
– Безусловно, я о многом не имею представления. Есть еще что-нибудь, что мне бы следовало знать? Или я должен выразиться иначе, кто-нибудь еще, о ком мне следует знать?
Она с убитым видом смотрела на него, не замечая, что вода в кофеварке давно кипела.
– Как ты могла? – продолжал он с мукой в голосе. – Как ты могла?
– Не знаю. Я сама себе задавала этот вопрос весь прошедший год. Словно это сделал кто-то другой.
– Нет, это сделал не кто-то другой. Это сделала ты. Расскажи мне, как это произошло. Я имею в виду, как именно это было. Расскажи мне, как случилось, что ты спала с мужем своей сестры?
– Ты хочешь разложить жизнь по этаким маленьким аккуратненьким коробочкам и все точно надписать, – горько бросила она.
Он отодвинул свой стул, не сводя с нее глаз.
Когда она вновь заговорила, ее голос звучал отстраненно и глухо.
– У них были трудности…
– Ох, пожалуйста, не морочь мне этим голову.
– Он зашел за книгой. Не знаю, просто одно привело к другому.
– Послушай, вот в этом-то и штука. Вот что до меня не доходит. На мой взгляд, одно и другое не приводят, – он сделал резкий жест, – к этому.
Она разлила кофе по чашкам и села напротив него. Ее голос был ровным, задумчивым.
– Я бы могла привести миллион причин, и все они выглядели бы как оправдания. Может, мне хотелось получить то, что есть у Энн. Может, мне хотелось узнать, нужно ли мне то, что есть у Энн. Доказать себе раз и навсегда, что мне этого не нужно. Казалось, ей все всегда дается так легко. За всю жизнь она ни единого дня не была в одиночестве. Казалось, она всегда все делает правильно. Не знаю. Просто у нее все складывалось так удачно, понимаешь?
– Ты права. Это и в самом деле похоже на ворох оправданий. И притом дерьмовых оправданий.
– Может, это не имело никакого отношения к Энн. Может, просто все дело было в нас.
– В нас?
– Во мне и в Теде.
Джона передернуло.
– Мы все время ненавидели друг друга, – сказала она. – Ненавидели друг друга за то, что делали.
– Предполагается, что это меняет дело?
– Нет.
– И значит, вот что стоит за всем этим? – спросил Джон.
– За всем чем?
– За твоей убежденностью в вине Теда. Ты мстишь ему?
– Нет, – вскинулась она. – Он это сделал, я знаю, что сделал. Джон, он мне угрожал. Сказал, что, если я не заставлю Эйли изменить показания, он обо всем этом расскажет.
– Ты все это время общалась с ним?
– Нет. Да. В некотором роде.
– О, Господи. – Он закатил глаза. – Сэнди, если он угрожал тебе, это означает оказывать давление на свидетеля. Почему ты не обратилась в полицию?
– А как же девочки, Джон? – раздраженно сказала она. – Разве ты не понимаешь, у них, кроме меня, никого не осталось. Я бы все что угодно дала, лишь бы они не узнали об этом. Я пыталась защитить их. – Она хрипло рассмеялась. – Что за ирония судьбы! Откуда мне было знать, что Джулия нас видела?
– Ты можешь вообразить, каково ей было все это время?
Сэнди не ответила.
– Послушай, – наконец произнесла она, – есть еще один момент. Однажды он пригрозил, что убьет меня. Под конец нашего… – она опустила глаза, – как бы его ни назвать… он сказал, что, если я когда-нибудь хоть как-то обижу Энн, он убьет меня. Джон, в его взгляде было нечто такое…
– Если ты была так уверена, что он способен на насилие, почему не предупредила Энн?
– Если бы я только это сделала…
– Когда ты собиралась рассказать мне об этом, Сэнди? И собиралась ли?
– Я пыталась.
– Нет. Если бы ты хотела, то рассказала бы.
– Ты не всегда облегчаешь задачу, – сказала она, глядя на него.
Он ничего не сказал.
– Джон, это была ошибка, ужасная ошибка. Но это было давно. До тебя.
Он не шелохнулся.
– Что теперь? – тихо спросила она.
– Не знаю, – печально отозвался он. – Я не знаю.
Она кивнула.
– Спасибо, что нашел Эйли.
Он поднялся, чтобы уходить.
Она проводила его к выходу и придержала дверь, глядя на него снизу вверх покрасневшими глазами.
– Пожалуйста, не надо меня ненавидеть.
– Я не ненавижу тебя.
– Ты все еще меня любишь?
– Не искушай судьбу.
Она чуть улыбнулась, кивнула.
Он еще раз взглянул на нее и ушел.
Тед позвонил поздно вечером.
– Эйли нашлась?
– Да.
– Где она была?
– В старом доме, – ответила Сэнди.
– С ней все в порядке?
– Да.
– Она что-нибудь говорила?
– О чем?
– Насчет завтра.
– Нет. Она вообще ни о чем не говорила.
– Значит, ты не знаешь, что она скажет?
– Нет.
Возникла пауза. Имя Джулии вертелось на языке у обоих, но ни один не мог произнести его.
Тед что-то проворчал и повесил трубку.
В его квартире везде горел свет. Все приведено в порядок, протерто от пыли, разложено по местам. За последние долгие часы он почистил кухонную раковину, ванну и туалет, отодвинул холодильник на три дюйма от стены и соскоблил открывшуюся коричневую полоску смазки.
