Кэтрин Коултер - Лабиринт

— Я как раз езжу на «порше», — подхватил Сэвич. — Это очень хорошая машина. У меня «Порше-911», и я никогда никого не пытался ею сбить. Так можно повредить автомобиль. И потом, меня бы нашли и у меня были бы неприятности. Нет, «порше» в самом деле хорошая машина.

В этот момент в дверях появился пожилой человек весьма импозантной наружности, и Сэвич поднялся ему навстречу. У отца Лейси были зеленые, с мягким блеском глаза и породистая голова, украшенная серебристой седой шевелюрой. Ростом он был выше Сэвича, а своей сухопарой фигурой напоминал ушедшего на покой легкоатлета. Взгляд мистера Шерлока, устремленный на супругу, в равной степени выражал раздражение и ироничную веселость.

— Судья Шерлок, — представился он. — Привет, Лейси. Лейси встала и медленно пошла отцу навстречу, вытянув вперед обе руки.

— Здравствуй, пап. Мы только что приехали. Ты не возражаешь, если мы погостим у вас какое-то время?

— Конечно, нет. У нас достаточно просторно. Будет очень хорошо, если в нашем домашнем хоре зазвучат новые голоса. Дорогая, — обратился судья Шерлок к супруге, которая пристально смотрела на него широко открытыми глазами, и приблизился к ней, — как у тебя прошел сегодняшний день?

— Я хочу знать, спит ли она с ним, Корман, но она мне не говорит. Он чересчур красив, а ты знаешь, как я к этому отношусь. Ты вспомни, что натворил Дуглас, — потому только, что он мужчина и ему не хватает здравого смысла. Не успели похоронить Белинду, как он взял и женился на этой шлюхе.

— Белинда погибла семь лет назад, Эвелин. Дугласу пора было снова жениться, — сказал судья Шерлок, искоса взглянув на Сэвича, словно бы говоря: «Увы, она не в своем уме». Сэвич, в свою очередь, взглядом показал, что все понимает.

— Неплохо сказано, — бросила Эвелин Шерлок, отворачивая от мужа свое прекрасное, но совершенно бесстрастное лицо. — Но ему не следовало вступать в брак с этой женщиной. Не можешь ли ты, Корман, добиться того, чтобы Дуглас развелся с ней?

— Нет, я не занимаюсь подобными вещами, и ты прекрасно это знаешь. Или ты забыла?

— Если я запомнила что-то, я никогда этого не забываю. Я уже говорила об этом Лейси и мистеру Сэвичу незадолго до твоего прихода. Скажи, ты купишь «порше», чтобы я могла чувствовать себя в безопасности?

— Может быть, Эвелин, может быть. Мистер Сэвич говорил о заднеприводном «Порше-911». Мне нравится эта машина. Лейси, можно мне выпить чашечку чая? Мистер Сэвич, я очень рад, что наконец имею возможность познакомиться с вами. Как я понимаю, вы являетесь руководителем моей дочери в ФБР.

— Да, сэр. Я возглавляю недавно созданное подразделение по розыску и задержанию особо опасных преступников.

— Я нахожу, что ваш подход к розыску преступников очень интересен. В самом деле, почему бы не использовать высокую технологию, чтобы попытаться предугадать действия того или иного психопата? А чем вызван ваш приезд вместе с моей дочерью в Сан-Франциско?

— Мы работаем над делом Марлина Джоунса.

— Но почему вы занимаетесь этим здесь? Ведь Марлин Джоунс находится в Бостоне.

— Это верно, но мы должны кое-что проверить. Именно для этого мы здесь.

— Понимаю, — сказал судья Корман Шерлок и уселся в массивное кресло розового дерева за такого же розового дерева стол, загроможденный книгами и журналами. Там и тут по поверхности стола была разбросана по меньшей мере дюжина ручек. На стоящем рядом со столом архивном ящике — разумеется, тоже розового дерева — были установлены телефон и факс. Сэвич сразу понял, что эта комната была для судьи Шерлока его рабочим кабинетом, где он проводил немало времени, занимаясь делами, а отнюдь не местом для отдохновения.

— Я слышал в новостях, что Марлин Джоунс ударил своего собственного адвоката, да так, что тот потерял сознание. Об этом говорили по всем каналам, да и у нас в здании суда это событие обсуждалось довольно живо. Ты ведь была при этом, верно, Лейси?

— Да, все это произошло на глазах у нас обоих, — кивнула Лейси. — Мне кажется, все присутствовавшие обрадовались случившемуся, так как от души надеялись, что одним юристом станет меньше. — При этих словах на губах Лейси появилась улыбка. — Прости меня, папа, но я никогда не считала тебя юристом, поскольку сейчас ты судья, а раньше был прокурором. Говоря о юристах, я имею в виду адвокатов. Что же касается тебя, то ты избавляешь общество от преступников, сажая их за решетку, а не защищаешь их.

— Что ж, ты, пожалуй, права. Большой Джон Баллок заработал себе довольно своеобразную, но в известном смысле весьма неплохую репутацию. Вполне возможно, что этот твой Марлин вообще не понесет никакого наказания, представ перед судом. Большой Джон прямо-таки завораживает жюри присяжных. Если у этого Джоунса не было трудного и трагического детства, Баллок придумает ему его, и присяжные поверят всему, что он скажет.

— Люди не дураки, пап. Стоит только взглянуть на Марлина Джоунса, и сразу понятно, что перед тобой психопат. Он ненормальный, но не сумасшедший. Он прекрасно осознает свои действия и при этом не испытывает ни жалости, ни угрызений совести. Он признал себя виновным в совершении всех убийств. Если в Бостоне Джоунса оправдают, его отправят в Сан-Франциско и будут судить здесь. Кроме того, он сознался, что убил двух женщин в Денвере. Так что в конечном итоге его осудят — если не в одном городе, то в другом.

— Ах, Лейси, людьми можно манипулировать, люди способны называть черное белым. Я много раз видел, как это происходит. Присяжные увидят то, что они хотят увидеть. Если они захотят, чтобы подсудимого оправдали, они добьются этого, несмотря на все улики, — вот так. Все очень просто и в то же время очень трагично.

— Надеюсь, что Марлина Джоунса в конечном счете будут судить в Калифорнии. У нас, по крайней мере, существует такая мера наказания, как смертная казнь.

— Если его приговорят к смертной казни, то электрический стул, на мой взгляд, слишком легкая и быстрая смерть для него. Жаль, что родственники убитых им женщин не смогут расправляться с ним снова и снова, столько раз, сколько им захочется.

— Очень жестоко с твоей стороны говорить так, Лейси.

— Почему? Ведь это было бы справедливо.

— Это была бы месть.

— Да, месть. А что в этом плохого?

— Ничего, абсолютно ничего. Вот что, моя дорогая дочь, — подвел итог спору судья Шерлок, — боюсь, мистер Сэвич может подумать, что мы так и будем все время с тобой пикироваться. Давай-ка сделаем небольшой перерыв. Расскажите лучше мне, что именно вы с мистером Сэвичем хотите выяснить здесь, в Сан-Франциско.

Эвелин Шерлок улыбнулась, но Сэвич видел, что лицо ее осталось совершенно бесстрастным — похоже было, что она путем длительных тренировок научилась сохранять на лице неизменную маску полного равнодушия.