Нетронутая суть - Тилли Коул
«Да», — сказал я.
Кай повернулся, затем, обернувшись к нам, сказал: «Если я услышу хоть слово о том, что ты трахаешь мою сестру... Ты расскажешь любому брату...» Он остановился на полуслове и поправился. «Если ты, черт возьми, посмеешь рассказать Вике, то я смогу по-настоящему переделать ваши лица. Договорились?»
Ковбой рассмеялся, но быстро согласился: «Договорились».
«Договорились», — сказал я.
Стикс поднялся на ноги. Он поднял руки и сделал знак. Кай перевел. «Снаружи. Сейчас». Кай пошёл за ним в ногу.
«Куда, черт возьми, мы идем?» — прошептал Ковбой.
Я покачал головой. Я не знал.
Стикс выскочил из задней двери, солнечный свет, блядь, ослепил меня. Я прикрыл глаза рукой и, блядь, замер, когда увидел то, что было передо мной.
«Чёрт», — прохрипел Ковбой у меня за спиной.
Братья мои.
Все мои братья, ожидающие на своих велосипедах. Готовы и в строю. Я посмотрел в сторону и увидел Сию, стоящую с Лайлой и всеми остальными старушками. Кай и Стикс повернулись, чтобы посмотреть на меня.
Стикс поднял руки. «Ты полностью залатан в палатке Палачей, матери Остина». Я заметил четыре пустых велосипеда впереди моих братьев — Стикса, Кая, Ковбоя и мой. Вайк развалился на руле своего велосипеда, на его лице была огромная чертова улыбка. АК и Флейм были рядом с ним. Смайлер, Танк, Таннер, Бык... все ждали, наблюдая за мной. Рука Ковбоя упала мне на плечо, чертовски удерживая меня, как всегда.
Руки Стикса снова задвигались. Голос Кая объяснил: «Мы твоя семья. А семья заботится друг о друге».
Стикс скрестил руки на груди и наблюдал, как Кай встретился со мной взглядом и продолжил: «И семья, блядь, уезжает, когда один или несколько членов нашей семьи падают». Я втянул воздух, и мое тело замерло. «Твои родители заслужили, чтобы их чтили так же, как Палачей». Я затрясся, мои чертовы глаза начали слезиться, когда я снова посмотрел на своих братьев... У всех них были черные повязки на бицепсах.
Я опустил голову.
Рука Кая обхватила мою голову, и он притянул меня к своей груди. Он поцеловал меня в макушку. «Сегодня ты поедешь впереди, ради своих предков». Я боролся с комком в горле. «Сегодня ты, черт возьми, покажешь миру, что они не забыты. Что мы все, черт возьми, помним их».
Я повернулся, убираясь с пути Кая, и положил руку на стену позади нас. Ковбой подошел ко мне, и тут я узнал руку Сии, держащую мою. Я просто, черт возьми, дышал, не в силах сдержать себя.
Семья , Стикс подписался. Семья.
Когда я, наконец, смог нормально функционировать, я обернулся и увидел, что Стикс и Кай заняли свои места на своих мотоциклах... позади меня и Ковбоя. Мой впереди. Ковбой немного позади, но все еще, черт возьми, рядом со мной.
Я оцепенело пошёл к своему велосипеду. Когда я сел в седло, Лил Эш принёс мне чёрную повязку, а Зейн отнёс одну Ковбою. Эш повязал её мне на руку. Я не мог оторвать глаз от этого чёрного куска материала. От того, что он значил. Что он на самом деле представлял.
Громкий свист Стикса вырвал меня из мыслей. Я оглянулся и увидел руку Стикса в воздухе. Я включил двигатель. Перед тем, как мы выехали, я поймал взгляд Ковбоя... они тоже чертовски блестели. Он кивнул мне.
Я уставился на своего друга, а затем посмотрел на Сию. Слезы текли по ее щекам, когда она крепко держала руку Лайлы. Она поцеловала пальцы в мою сторону. Мир, которого я никогда не знал до этого момента, наполнил меня, успокаивая демонов, которым так чертовски долго отказывали в покое.
Затем я вывел нас из комплекса на открытые дороги. Рев двигателей был саундтреком к этому моменту. И когда мы ехали через центр города, все на Конгресс-авеню останавливались, чтобы посмотреть, как Палачи выезжают за павшими братом и сестрой, я не мог бы быть более гордым, чем носить нашивку Палача.
Потому что они были моей семьей.
Я наконец-то почувствовал себя своим... после всего этого времени.
После столь долгой борьбы со своими демонами я позволил себе принять правду...
Я был своим.
*****
Месяц спустя...
Церковь переместили в бар. Комната была заполнена всеми презами и вице-президентами из всех южных штатов. Стикс сидел в передней части комнаты, Кай рядом с ним. Был принесен большой стол, достаточно большой, чтобы вместить море людей. Я стоял сзади с остальными членами Остинского отделения. Только през и вице-президент получили место за столом. Мы были единственными нелидерами, кому разрешили присутствовать здесь сегодня.
Ковбой был рядом со мной, но его глаза не были на Стиксе; они сверлили взглядом пизду через стол. Титус сидел рядом с Кроу. Кроу встретился с нами взглядом, когда он пришел. Он покачал головой. У него по-прежнему не было ничего конкретного по поводу подлизы.
Молоток грохнулся об стол. Все глаза обратились на Стикса. Он поднял руки, и, как всегда, за него заговорил Кай. «Я сразу перейду к сути». Стикс по очереди встретился взглядом со всеми в комнате. «Несколько недель назад у нас было клубное дерьмо с картелем Кинтана. Когда все пошло наперекосяк, мы знали, что вероятность войны высока». Он замолчал, и Ковбой посмотрел на меня. Я вздохнул, понимая теперь, почему эта встреча провалилась. Я чувствовал, как напряжение просачивается от моих братьев вокруг меня. Адреналин начал нарастать. «Пять дней назад картель Кинтана объявил войну». Тишина в комнате стала густой и тяжелой. «Семья Кинтана сотрудничает с Ку-клукс-кланом. Они тоже объявили нам войну».
Мое дыхание участилось; горечь, ненависть и все, что я годами питал к этим ублюдкам, вырвались наружу. «Да, черт возьми», — пробормотал Вике себе под нос. Я слышал, как позади меня рычит Пламя, слышал, как сжимаются кулаки и быстро дышит от волнения.
«Мы переходим на повышенную боевую готовность», — жестами показал Стикс, а Кай заговорил. «Я звонил только в южные штаты. Но если эта война станет грязной, все отделения переедут в Техас, пока она не закончится». Стикс вздохнул, затем добавил: «Последняя война унесла много жизней». Он позволил этому задержаться у нас всех. Я посмотрел на Ковбоя. Он посмотрел на меня, и мы оба почувствовали тяжесть слов Стикса. Я снова повернулся к Стиксу. «Я не ожидаю, что это будет как-то иначе». Стикс оглядел комнату. «Некоторые из нас не вернутся оттуда, куда бы нас ни завела эта война».
«Если мы падем
