Начало нас - Лайла Джеймс

— Что? — Райли хрипит, а затем кашляет. В ее груди сотрясается судорожный выдох. — Ты… прошлой ночью… я не… — она замолкает, моргая еще несколько раз. — Мне жаль. Я мало что помню из того, что произошло вчера вечером.

Я тоже сажусь. 

— Ты проспала всю ночь.

— Я спала всю ночь?

— Да.

— Да?

Качая головой, я не могу не ухмыльнуться ее замешательству. 

— Ты собираешься повторить все, что я говорю?

— Нет, – быстро защищается она. Райли потирает лоб, отводя глаза. Она не может заставить себя посмотреть на меня.

Думаю… мне пора идти.

Гроза прошла, и ночь подошла к концу. Я закончил здесь.

Поднявшись с кровати, я засовываю ноги в туфли. 

— Я пойду.

— Хорошо, — тихо шепчет она.

Моя грудь сжимается. 

— Хорошо, — говорю я ей.

— Колтон? — Ее сонный голос останавливает меня.

Моя рука останавливается на ручке двери, и я оглядываюсь через плечо. 

— Да?

Райли сидит посреди своей кровати, выглядя одновременно невинной и уязвимой. Она держит одеяло до подбородка. 

— Спасибо, — выдыхает она.

Я тяжело сглатываю. Что мне на это ответить?

Райли Джонсон благодарит меня, и я никогда не думал, что доживу до этого дня. Но мы здесь. Как ситуация изменилась.

Я киваю в знак признательности, прежде чем уйти.

Я остался у нее только вчера вечером, потому что Лилы здесь не было. Потому что Райли была одна.

Я остался только для того, чтобы выполнить свою ответственность перед ней — свое обещание, данное Лиле, позаботиться о Райли в ее отсутствие.

Я не забочусь о ней...

Я никогда не заботился о ней.

И никогда не буду.

Потому что я не способен на такие гуманные чувства.

ГЛАВА 36

Райли - 19 лет (месяц спустя)

Возможно, я ошибалась насчет Колтона Беннета.

Возможно, из-за моего чрезмерного размышления я судила его слишком быстро.

Может быть… просто может быть, мне следовало дать ему шанс.

Его предыдущие слова действительно были жестоки по отношению ко мне. Их, несомненно, будет трудно забыть, особенно его насмешки. Он сбил меня с ног, когда я уже была наиболее уязвима. В конце концов, мое падение было его развлечением.

Но Колтон был рядом и тогда, когда я нуждалась в ком-то больше всего, когда мое сердце было полно страха и страданий. Он не издевался надо мной и не унижал меня. Я знаю, что его доброта связана с Мэддоксом и Лилой. Он не хочет делать что-то, что разрушит отношения между нами четырьмя. Так что он был... сердечен со мной.

Но есть разница между вежливостью друг с другом и тем, что он держал меня всю ночь в бурю. Он успокаивал меня во время панической атаки, хотя в этом не было необходимости.

Если бы он был таким же бессердечным засранцем, каким я его считала, он бы ушел, а не оставался на ночь в моей постели.

Такие мальчики, как Колтон? Они не обнимают девушек всю ночь и не успокаивают их добрыми словами.

Нет, они их трахают и оставляют. Вот что они делают.

Он мне не нравится…

Но я не думаю, что ненавижу его.

Я думаю… может быть, мы сможем поладить, если узнаем друг друга. Какая-то дружба. Перемирие. Дружба всегда завязывается с самыми маловероятными людьми, при самых маловероятных обстоятельствах.

Посмотрите, например, на Мэддокса и Лилу. Они полные противоположности, но между собой нашли нить, связывающую их души.

Я хочу сказать это Колтону, но не знаю как. Как мне сказать ему, что я хочу, чтобы мы ладили? Я хочу заключить между нами перемирие, а наши отцы были бы против этого. Но им не обязательно знать о нашей дружбе.

Боже, мне кажется, я действительно сошла с ума.

Я думаю подружиться с Колтоном Беннеттом.

Возможно, горе, которое оставил мне Грейсон, каким-то образом свело меня с ума. При мысли о нем мое разбитое сердце сжимается.

Прошло почти два месяца.

Я до сих пор очень скучаю по нему.

Его прикосновение. Его запах. Его губы. Его тепло. Его любовь.

Но потом я вспомнила, что все это было фальшивкой. Все это, каждое мгновение, проведенное с ним, было ложью.

Наша любовь не была… настоящей.

Вместо отчаяния меня переполняет гнев. Даже обида.

Я не могу заставить себя ненавидеть Грейсона.

Но меня возмущает то, что он с нами сделал. Он превратил мою любовь во что-то ужасное. Он взял то, что я считала идеальным, и превратил это в жалкие воспоминания. Воспоминания, в которых я больше не хотела жить, потому что они приносят мне только печаль.

Сейчас я скорблю о наших счастливых воспоминаниях.

Голос Мэддокса выводит меня из тревожных мыслей. Я не думаю, что Колтон и он заметили, что я проснулась. Мы вчетвером проводили вечер кино у мальчиков.

В середине фильма ужасов мы с Лилой уснули. Вчера я провела всю ночь, чтобы закончить свое двадцатистраничное эссе.

Мои глаза все еще тяжелеют от недостатка сна, а в затылке ощущается тупая боль. Я знаю, что у меня начнется ужасная мигрень, если я не смогу в ближайшее время уснуть.

Я открываю глаза и вижу, что Лила крепко спит, положив голову на колени Мэддокса. Похоже, фильм уже давно закончился. Колтон сидит рядом с Мэддоксом, а я свернулась калачиком в кресле, накрывшись темно-серым одеялом.

Одеяло, которого не было рядом, когда я заснула.

Я медленно подтягиваю его вверх, поднося одеяло к носу. Пахнет пряным одеколоном, мускусом и мятными леденцами. Мой мозг мгновенно распознает знакомый запах. Это тот самый, который остался на моей подушке в ночь грозы.

Запах Колтона все еще витает на его одеяле — теплый, насыщенный и землистый.

Должно быть, он дал мне свое одеяло после того, как я заснула.

— Твои чувства к Райли изменились.

У меня перехватывает дыхание при звуке моего имени и слов Мэддокса. Они говорят обо мне? Я снова быстро закрываю глаза, притворяясь спящей. Черт, это глупо. Почему я вообще это делаю? Я мысленно гримасничаю.

Это просто любопытство, говорю я себе.

—Что? — спрашивает Колтон с явным шоком в тоне. — Какого черта ты несешь?

Мэддокс усмехается. 

— Раньше ты постоянно враждовал с ней, но я вижу, как ты смотришь на нее сейчас.

Как он смотрит на меня? Что это значит?

— О, да ладно, — сварливо бормочет Колтон. — Ты, должно быть, сейчас шутиь надо мной. Не начинай. Только потому, что ты сходишь с ума по Лиле, не значит, что я должен чувствовать то же самое по отношению к Райли.

О.

Почему он звучит так… раздраженно?

Мэддокс секунду молчит, прежде чем заговорить снова. 

— Либо ты отрицаешь это, либо еще не осознал этого, но в том, как ты сейчас с ней обращаешься, чувствуется привязанность.

Я слышу смех Колтона. Это холодно и без юмора. 

— Привязанность? К Райли? Черт возьми, нет.