Ржавчина - Виктория Юрьевна Побединская
– Оу, – вздыхает она. – Прости… я просто ни разу…. Поэтому думала…
– Ни разу не видела меня с девушкой?
– Да. Именно это я и хотела сказать, – а потом, смягчившись, тихо спрашивает: – Она не местная?
– Все сложно, – качаю я головой.
– Понимаю, – отвечает Сара. – Моя семья тоже далеко. Я из Форт-Уорта. И очень по ним скучаю. А будь у меня там парень, вообще бы, наверное, сошла с ума. А ты молодец.
– В каком смысле?
– Держишься.
– Люблю я ее просто. – Признание так легко с губ срывается, будто не томилось там спрятанное за семью замками столько месяцев. – Никогда не думал, что так сильно. А сейчас буквально жить без нее не могу. Правда, я накосячил так, что уже не исправить.
– А извиниться? – сочувственно смотрит на меня Сара.
Этот странный разговор удивительным образом перерос в диалог как будто двух давних друзей. Не то, чтобы у меня была привычка откровенничать. Не то чтобы эта девушка производила впечатление любопытной сплетницы. Но, оказавшись под одной крышей, мы, как случайные попутчики, вдруг стали говорить о том, о чем я не стал бы делиться даже с Сетом или Солом.
– Не выйдет, – отвечаю я, не вдаваясь в подробности.
– А если сильно постараться? – напирает Сара.
И я улыбаюсь той перемене, что произошла в ней буквально за несколько минут. Раздается стук в дверь.
– Я лед принес, – заходит в комнату Фрайзер.
Его взгляд скользит по моей руке, заброшенной на плечи девушке, словно проверяя, чем мы здесь занимались.
– Давай сюда, – говорю я, вставая. И, отвечая на последний вопрос, добавляю для Сары: – Я постараюсь. – Эрика же прошу: – Помоги ей, ладно? А мне идти надо.
Совершенно точно понимая, что мне здесь больше делать нечего, обхожу диван и на прощание, наклоняюсь и шепчу Саре на ухо:
– Мой тебе совет: присмотрись лучше к этому парню.
Глава 14. Анна
Декабрь подобрался незаметно. Словно нелегал прошмыгнул через границу времен года, пронося с собой впервые за много лет холод. Помню, как мы встречали Новый год в России. Было морозно, снежно, пахло живыми елями и мандаринами. В Вирджинии же на Рождество почти всегда зеленые газоны, не облетевшие платаны, и все ходят в куртках нараспашку. Но не в этот раз. В аудиториях тоже похолодало, так что я перерываю шкаф в поисках чего-нибудь, чтобы не простудиться.
– Надень эту, – бросает мне Эйприл одну из своих ярко-желтых толстовок.
Я не привезла с собой теплые вещи, так что приходится одалживать.
– Спасибо! – Продеваю руки в рукава и второпях завязываю ботинки. – Тебя подвезти?
– Не, я на автобусе, – отвечает она, параллельно листая ленту в смартфоне.
– Эйприл, давай живее. Никто не будет тебя ждать, – кричит из коридора Джули.
Я бросаю взгляд на часы. Кажется, тоже опаздываю!
– Да иду я! – возмущается Эйприл.
– Удачи, – машу на прощание.
– Пока. Вечером увидимся, – шепчет она и выскакивает из комнаты.
Я собираю волосы в хвост, зажав во рту резинку, подхватываю сумку и натыкаюсь на Джули. Она стоит у входа в комнату, слишком внимательно меня разглядывая.
– Что-то не так?
Ее взгляд останавливается на моей кофте. Обернувшись, смотрю в зеркало и замираю, резко сообразив, что вряд ли Эйприл является поклонницей Лэйкерс.
– Это его. Да, – произносит Джулс, поджимая губы.
– Прости, я не знала, – зачем-то оправдываюсь я, начиная стягивать по очереди рукава.
– Не снимай.
И мы обе замираем, не зная, что говорить и делать дальше. За месяцы, что прожили бок о бок, мы ни разу не обсуждали с Джулс то, что случилось весной.
– Анна, – вдруг произносит она.
– Нет, – выставляю я руку, словно пытаясь возвести между нами стену. – Я больше не хочу. Не хочу переживать все это снова.
Кажется, что сейчас она скажет что-то резкое, но Джулс опускается на кровать и, чуть отодвинув покрывало, произносит:
– Я тоже не хочу.
И я вдруг четко понимаю, о чем она.
– Ты не будешь.
Джули хмурит брови и вдруг так сильно становится похожа на Августа.
– Но я здесь. И не по своей воле. – На это утверждение у меня не находится ответа. Джулс смотрит мне прямо в глаза. – Разве мы не в одинаковом положении? Я и Тобиас. Ты и Август.
Мы не говорили о том, что случилось со мной два года назад. Хотя я уверена, ей жаль. Вижу это в их с Эйприл глазах каждый раз, когда мой голос срывается на хрип, когда я закашливаюсь посреди трех предложений. Но они молчат. Хотя точно знают, кто виноват. И я не только о голосе. Август начал эту глупую травлю, как только увидел меня в школе. Хотел избавиться, чтобы я не омрачала его жизнь, каждый раз своим присутствием напоминая о том, что он сделал. А я наивно верила в то, что между нами не все потеряно. Глупая.
– Вас связывает нечто большее, чем прошлое и чувство вины, – объясняю я. – Ребенок. А у нас ничего, Джей. Пусто. Вот в этом и вся разница.
– Зря ты так.
Ты тоже.
– Тобиас не создан для того, чтобы быть отцом и мужем, – говорит она. И несмотря на то, что я с ней согласна, все равно отвечаю:
– Но это не дает тебе права не дать ему даже шанса. Тем более тебе известны его чувства. Всегда были.
Джули качает головой.
– Ты еще слишком наивна и юна, Анна. И наверное это даже хорошо, держись за это, – отвечает она строго. Совсем как старшая сестра, решившая поделиться мудростью. – Но взрослая жизнь устроена по-другому. Для того, чтобы спать в одной постели, не нужны чувства. Иногда секс – это простая механика, – произносит она, грустно улыбнувшись. Холодно. Цинично. – И ничего больше.
Я не хочу в это верить. В моем мире это не так. Но прежде чем успеваю опровергнуть ее слова, раздается низкий голос:
– Мы никогда не занимались просто сексом, Джей, мы всегда занимались только любовью. – Опираясь плечом на дверь, у входа в комнату стоит Тобиас. Но он не один. За его ногу держится Ноэль. – Такие дети только по любви рождаются.
Джулс замирает. Я вижу, как с каждой секундой ее стены крошатся. Еще чуть-чуть. Чуть ниже.
– Ты хочешь, чтобы он был счастлив? – спрашивает Тобиас.
– Разумеется, – отвечает она сипло, не двигаясь, как будто испугавшись.
– Так вот, он не умеет быть счастливым без тебя. Как
