Что, если мы поверим - Сара Шпринц
Я рассмеялась, а он повернулся ко мне. В его глазах что-то промелькнуло, на губах заиграла улыбка, и у меня сердце ухнуло в пятки.
– В этой хижине мы были вдвоем, вдали от цивилизации, – сказал Скотт, и я спросила себя, не тронулся ли он рассудком. – Он посмотрел на меня и подошел, медленно, но так, будто ему было известно, чем все кончится. – Скотт остановился передо мной. – Ведь так бы ты написала?
Я поняла:
– Нет.
– Нет?
– Я пишу в настоящем времени. Чтобы было ближе. Непосредственнее.
– Ах да, – заметил Скотт хрипловатым голосом. – То есть Present?
– Для безопасности обоих героев. – Я закусила губы. – То есть и для твоей безопасности тоже.
Блин, Скотт не засмеялся, и это было неприятно. Его взгляд блуждал по моему лицу.
– Она кусает себе губы и избегает смотреть на меня, как будто знает, что это сводит меня с ума, – сказал он, и меня бросило в жар. – Я делаю еще один шаг к ней, и ее руки идеально умещаются в моих.
Он переплел наши пальцы, у меня на затылке забегали мурашки.
– Она прекрасна, – шептал Скотт, я затаила дыхание. – Когда она вот так стоит передо мной и смотрит, словно действительно видит меня, я не могу думать ни о чем другом. Хоуп в моих мыслях, Хоуп на этом диване, Хоуп в постели, мы оба голые в джакузи, которое мне еще нужно включить.
Я засмеялась, а он улыбнулся, и это было ни с чем не сравнить.
– Я серьезно.
– Я знаю, Скотт.
Он скользил пальцами по моей руке вверх к плечам.
– Она понятия не имеет, что со мной делается, когда она называет меня по имени. Какую гармонию я чувствую в ее присутствии. Что это не совсем нормально, но так безумно прекрасно. – Он слегка откашлялся. – Я кладу руки ей на затылок, и, думаю, мы оба знаем, что это значит. Что я должен ее поцеловать. Сейчас, всем своим существом. Я думаю, она знает это.
Я опередила его. Я поцеловала Скотта, и он больше ничего не говорил. Я целовала его всем моим существом. Его объятия ослабли, он смотрел на меня почти изумленно, потом притянул к себе.
В этот раз все было по-другому. Мое сердце билось вдвое быстрее, но поцелуи были медленнее. Более спокойными, но не менее настойчивыми. Я знала, что все правильно. Что между нами нет больше тайн. Потому что худшее случилось, и он, несмотря на это, остался со мной.
Крик удивления вырвался у меня, когда я прижалась к нему теснее. А потом я, задыхаясь, упала спиной на диван, и Скотт придавил меня всем своим весом.
Не было жестко и бессмысленно, мы делали это осознанно и проникновенно. Было не менее захватывающе, чем первый раз. Наоборот, я не знала, как дышать, когда Скотт наконец оказался подо мной. Без одежды, прекрасный. Мы занимались любовью, он крепко держал меня. И я ни о чем больше не думала. Только о нем и о том, что все правильно. Что наши тела слились, став податливыми, горячими и потными.
Скотт не стал включать бассейн. Пока не стал. Мы просто забыли о нем. Когда он вернулся и сказал, что на прогрев воды потребуется часа два, мы сделали это еще раз. И еще. Под душем и в постели. Солнце село, и после ужина и первого бокала вина весь остальной мир перестал для меня существовать.
– Почему я? – спросил Скотт, когда я, спустя часы наконец залезла к нему в теплую воду. Уставшие от вина и секса глаза и от этого же покрасневшие губы. – Я имею в виду, что тебя так восхитило, что ты захотела написать обо мне? Почему не… не знаю, не Шон Мендес и не Джастин Бибер?
Я засмеялась и дала ему притянуть себя в воде.
– Я тебя умоляю… Почему тебе в голову пришли эти двое? Только потому, что они канадцы?
– Не смейся надо мной. Я тебя серьезно спрашиваю.
– Я не смеюсь над тобой. Но я не знаю, что ответить, Скотт.
Он помолчал, значит, не поверил.
– Ну хорошо. Джастин Бибер мне никогда не нравился, Шон классный, но не очень интересный.
– Почему? Я хочу понять.
– Он слишком счастливый, – ответила я. – Я как-то не верила его песням. Не было в нем тайны и противоречий.
– А у меня были?
– Ты весь – тайна и противоречия, Скотт.
– Для комплимента звучит сомнительно.
– Согласна.
Он тихо засмеялся:
– По крайней мере, ты честна со мной.
– Я думаю, дело в маске, – сказала я как бы себе самой. – Даже практически уверена. Без маски я бы тоже стала твоей фанаткой, мне нравится твоя музыка, но мне нравится и много другой музыки. А мне хотелось узнать тебя лучше. О чем ты думаешь, кто ты на самом деле и тому подобное. Мне было интересно, кто скрывается за PLY. И поскольку у меня не было возможности узнать, я все придумала сама. Ты знаешь, сначала я и правда писала для себя. Я даже не знала, что такое фанфикшн. В какой-то момент я наткнулась на ваттпад, и при чтении первой же истории о тебе мне пришлось чуть не на каждой странице закатывать глаза. И тогда я написала свою собственную историю. Это было прикольно, и мне хотелось чего-то такого, потому что в школе, кроме меня, никто не был настолько фанатом. И тогда я познакомилась по интернету с людьми, которые были на одной волне со мной. С Флином, Садией…
– А Джен? – спросил Скотт.
Моим первым желанием было помотать головой, но зачем же? И я кивнула:
– И Джен.
– То есть она тоже обо мне писала?
– Скотт, о тебе многие писали.
Он помедлил:
– А другие знают, что мы знакомы?
– Нет.
Скотт с удивлением посмотрел на меня.
– В тот вечер у Сэма, когда впервые столкнулись, я хотела все рассказать Флинту и Садии. Ты понимаешь, что я чуть с ума не сошла? Я думала, что у меня галлюцинации. Мне было необходимо с кем-нибудь поговорить об этом. Но что-то внутри меня противилось этому.
– И с кем же ты в результате поговорила?
– Ни с кем.
– Серьезно?
– Серьезно… раньше я бы поговорила с Джен. Даже почти наверняка поговорила бы. Таким образом, может, это и хорошо, что нам больше нет дела друг до друга.
– Жаль.
– Почему тебе жаль?
– Если я правильно понял, без меня вы никогда бы не познакомились. И в твоей истории ты написала, что лучше бы
