Федерико Моччиа - Три метра над небом. Я хочу тебя

— М-м-м… — она в нерешительности. — Жаль! Мне кажется, это было бы прекрасно!

— Что?

— Получить что-нибудь, написанное тобой. Я бы хотела получить стихотворение… красивое стихотворение.

— Еще и красивое! То есть, недостаточно, что я просто напишу… оно еще и красивым должно быть.

— Конечно… обязательно красивым. Пусть и коротким. Это должно быть красивое, прочувствованное стихотворение, наполненное любовью… может, тебя и простили бы!

— О чем это ты… Стихотворений я не писал, но что-то подобное собирался…

— Значит, перед этим ты мне врал? — она, улыбаясь, встает из-за стола. — Врун!

Я делаю последний глоток пива и через мгновение стою рядом с ней.

— Слушай, скажи, а как ты поняла?

— По твоим глазам, Стэп. Мне жаль, но твои глаза говорят все… ну, или почти все.

— То есть?

— Я поняла, что, по крайней мере, один раз ты пробовал написать письмо, или стихи, или что-то такое. Я не знаю, тебе виднее.

— А, конечно.

— Вот видишь, ты сказал: конечно.

Черт меня дернул сказать это «конечно». Но, с другой стороны, что значит — конечно? Мы молча идем к мотоциклу. Одно ясно. Мне надо чаще надевать очки. Темные. Может, даже ночью. Или не врать. Нет. Легче носить очки… Конечно.

54

10 октября.

Урааа! Первая передача прошла прекрасно. Я, Джин, ни разу не облажалась! Еще чего не хватало. У меня был один только выход в конце этой передачи: я должна была просто выйти с конвертом, в котором — имя победителя. В чем тут можно ошибиться? Ну, например, я могла споткнуться. А вот Эле была просто на высоте. Она должна была войти посередине действия и вручить конверт с промежуточной оценкой. Она не споткнулась. Она была само совершенство. Она вошла, подошла к ведущему в правильный момент, в правильном месте, разве что… она забыла принести конверт! Молодчина! Да что там, супермолодчина! Эле — это всегда Эле. А все начали смеяться, ведущий классно пошутил (все-таки не очень классно, судя по тому, что я эту шутку не помню). И Эле сразу все полюбили! В конце, вместо тою, чтобы ругать ее, все ее хлопали по плечу и смеялись. Кто-то сказал даже, что она это сделала специально! Эле… да уж. Театральный мир… там принято замечать что-нибудь плохое. Как сказал мой дядя Ардизио, когда он узнал, что я тут работаю: «Осторожно, племяшка, это дело плохо пахнет». Может, он и прав. А вот Стэп, он всегда вкусно пахнет…

5 ноября.

С сегодняшнего дня я — супер стар! Меня поставили к девочкам, которые работают в балете. Сума сойти… и это было прямо на репетиции! Завтра у нас выход в эфир, посмотрим, как я справлюсь. Мне сказали, что прямой эфир — это особая ответственность. «Там проще ошибиться, и твоя ошибка пойдет прямо на экран». Спасите-помогите! Не буду об этом думать. И мама меня увидит. Она не пропускает ни одной передачи. Она просматривает их до самого конца и всегда успевает меня заметить. В прошлый раз она сказала: «Я тебя видела сегодня вечером!» — «Но мама, ты ошибаешься, я ничего не делала». — «Как же ничего, когда я видела, как ты выходила в финале на поклоны… ты была последняя справа, позади всех…» Моя мама! Ничего от нее не утаишь. Или почти ничего.

6 ноября.

Великолепно! Хореограф сказал мне: «Великолепно!». Я удивилась и сказала: «Кому вы сказали, девушке передо мной?». И Карло, наш хореограф, начал хохотать как сумасшедший. «Ты ужасно симпатичная», — это он мне сказал. Но это еще не все. Он попросил у меня телефон. «Так я смогу тебя позвать на репетиции кардебалета. Ты сможешь достичь большего, если будешь ходить на репетиции со всеми…» Классно, мне так нравится танцевать! Все было бы прекрасно, если бы в тот момент, когда Карло записывал мой номер, мимо не проходил Стэп. С обычной своей стремительностью. Он тоже классный. Вот только, он разозлился до невозможности. Стэп — ревнивый. Как прикажете это понимать? Эле говорит, что Стэп фантастический, восхитительный. Конечно, с ней он такой! Еще Эле говорит, что Марк-Антонио зациклен на идее открытой пары.

А вот Стэп… на паре за железной дверью! Нет ли чего-нибудь посерединке?

К счастью, мы помирились. Последний этаж моего дома — лучшее место для примирений… и для оздоровления обстановки… как говорит Стэп. К счастью, туда не доходит лифт и можно надеяться, что в два часа ночи никто не придет развешивать белье. Брата моего на этот раз тоже что-то не видно. И той дамочки из киношного туалета. «Хорошо, — сказал Стэп, — здесь спокойно, значит, моя коллекция подождет…» Если так и дальше пойдет, рано или поздно он ее на самом деле доведет до полного собрания!

10 декабря.

Уфф! Ну почему все всегда так кончается? Разве не бывает просто хороших отношений между мужчиной и женщиной, когда они вместе работают? Похоже, не бывает. Это доказал Карло, хореограф. И самым грубым образом. Хуже не бывает. Он погладил мне грудь. Он хотел, наверное, чтобы меня охватила сексуальная дрожь. А мне захотелось блевать. Все уладил один удар. Очень сильный. Карло стукнулся о полочку на зеркале и согнулся пополам. Может быть, я слишком сильно ударила. Да нет, вроде не слишком. Только он сказал мне больше не появляться на репетициях «Разве что…» — сказал он. Разве что!.. Да ты отдаешь себе отчет? Разве что… что? Ухх! Мне хотелось ему ответить: «Разве что я покажусь там со Стэпом!». Это будет покруче удара… Я решила. Стэпу ничего не буду рассказывать о Карло. В его коллекции ему не нужны параллели.

20 декабря.

Поверить не могу. Стэп всегда такой невнимательный ко всему и ко всем, касательно моей работы, а тут вдруг так разволновался. «Что это ты не ходишь больше на балет?» — «Ну, — сказала я, — Карло решил попробовать другую девочку…» Он не поверил. Он не мог успокоиться аж до самого конца репетиций! И рассуждал удивительно логично. Меня это немного беспокоит…

«Да ты посмотри, кого выбрал Карло? Ариадну, самую простую из всех девушек!» Да ты-то откуда знаешь? Я хотела было ему ответить, но подумала, что лучше не мутить воду еще больше. Он изнурял меня вопросами: «Как это так? Тебе ведь нравилось танцевать… вы больше не здороваетесь, а ведь ты ни разу в программе не ошиблась… Слушай, а он случайно не подъезжал к тебе?» При последнем вопросе я как-то неожиданно дернулась. Не хотела бы я, чтобы Стэп это заметил. Наконец, он мне сказал: «Ладно, хватит!». Слава Богу, подумала я. И уже расслабилась, а он добавил: «Я его прямо спрошу… может, он мне поподробнее расскажет?» — «Делай что хочешь», — я ему сказала… мне уже это надоело. И еще я подумала: не знаю, что скажет Карло, но это мне не все равно. Одно ясно. Если он заговорит, я пожалею о своем ударе.