Маргарет Пембертон - Белое Рождество. Книга 1
Полковник тем временем пожелал присутствующим доброго утра, а солдат, сидевший у рампы, включил огромный катушечный магнитофон.
– А что означают белые пятна? – шепотом осведомился Гэвин.
Джимми сунул в рот жевательную резинку.
– Белые пятна – это так называемые ничейные территории, которые вот-вот будут закрашены голубым цветом, если, конечно, верить тому, что собирается сказать этот человек. Но лично я думаю иначе.
Среди графиков был лист, на котором приводились еженедельные данные по оценке соотношения потерь – количество убитых вьетконговцев на одного погибшего американца. Судя по всему, эти сведения должны были свидетельствовать о том, что, каковы бы ни были потери американцев, пока вьетнамцев убивают больше, война идет успешно.
– Откуда им знать, верны ли цифры потерь противника? – прошептал Гэвин. – Я полагал, вьетконговцы при любой возможности забирают своих погибших.
Джимми с жалостью посмотрел на него и перебросил резинку из-за левой щеки к правой.
– Да, так они и делают, – ответил он. – Но всякий раз после того, как американцы вступают в бой с противником, их командира спрашивают, сколько вьетконговцев подстрелили его солдаты. Он не обязан предъявлять трупы, чтобы подтвердить названные цифры. Ему нужно лишь выбрать подходящее число и умножить его на два.
– Ты хочешь сказать, что количество убитых вьетконговцев приводится оценочно и только американцев – точно?
– С таким острым умом, как у тебя, нужно быть крайне осторожным. Того и гляди порежешься, – с добродушной иронией отозвался Джимми.
– ...вчера американский самолет бомбил цели, расположенные вблизи Ханоя и Хайфонга, – продолжал полковник. – По оценкам, уничтожено около половины топливных запасов Севера...
– Если мы не можем верить его словам, зачем мы сюда ходим? – спросил Гэвин, понижая голос.
– Затем, что так проще всего, – объяснил Джимми таким тоном, словно втолковывал очевидные вещи трехлетнему ребенку. – К тому же только военные знают, что происходит в стране. Они рассказывают нам лишь то, что хотят, но мы хотя бы получаем довольно полную картину. Ты можешь неделями летать на вертолетах с солдатами, но так и не составишь ясного представления о происходящем.
Губы Гэвина вытянулись в тонкую напряженную линию. Джимми, немолодой уже человек, уставший от войн, готов довольствоваться теми сведениями, которые сообщают военные власти, но это еще не значит, что и он должен поступать так же. Он только и мечтает о том, чтобы побыстрее пробраться на борт десантного вертолета.
Такая возможность представилась через два дня.
– Как ты отнесешься к заданию написать репортаж из зоны свободного огня? – спросил Поль, торопливо входя в контору. – Поскольку я не сомневаюсь, что ответ будет положительным, отправляйся на авиабазу. Группа морских пехотинцев собирается вылететь к местечку под названием Камлай. Они ждут тебя.
Гэвин впервые летел на военной машине. Рослый чернокожий десантник улыбнулся ему, протягивая шлем и бронежилет.
– Не бойся, парень, ничего страшного не предвидится – всего лишь коротенький прыжок, приятная послеобеденная прогулка, по захолустью.
Гэвин окинул взглядом солдат. Судя по их скучающим лицам, ему сказали чистую правду.
Деревня, к которой они летели, представляла собой скопление хижин с соломенными крышами, окруженных заливными полями.
– Вперед, ребята! – скомандовал офицер, и десантники посыпались из вертолета под палящие лучи полуденного солнца. – Давайте побыстрее покончим с этим делом!
Первое, что Гэвин расслышал сквозь грохот винтов, были безумные вопли. По раскисшим грязным улочкам метались женщины с притороченными к спинам младенцами и корзинами с жалким скарбом в руках.
Шедший первым пехотинец уже подгонял их криками к поджидающему «чинуку», размахивая винтовкой в подкрепление своих слов.
– Сколько времени было отпущено этим людям, чтобы приготовиться к эвакуации деревни? – крикнул Гэвин офицеру сквозь рев работающих двигателей.
– Им сбросили листовки сегодня в девять утра, – ответил тот, доставая сигарету и прикуривая. Его люди тем временем начали осматривать хижины и выгонять на улицу плачущих детей и испуганных стариков, подталкивая их винтовочными стволами.
– Господи! – Гэвину показалось, что он очутился в сумасшедшем доме. – Но ведь сейчас только одиннадцать! Неужели вы ожидали, что они успеют за два часа приготовиться и покинуть дома, в которых обитали многие поколения их предков?
– Нищему собраться – только подпоясаться, – пренебрежительно отозвался офицер.
Гэвин гадал, что случится с его аккредитацией, если он даст по зубам офицеру уже в первой своей полевой экспедиции. Бредущая к вертолету женщина, придавленная к земле громадным узлом с пожитками, оступилась и упала, но ни один солдат даже не подумал помочь ей подняться.
– Ради всего святого, ведь они – наши союзники! – крикнул Гэвин равнодушным десантникам. Он бросился вперед, схватил женщину за руку и поднял из грязи. – Мы должны завоевать их сердца и души, а не пугать их до полусмерти!
Офицер с угрожающим видом шагнул ему навстречу.
– Сдается мне, ты вздумал играть в бойскаутов, – произнес он. Женщина тем временем торопливо подняла с земли свой узел, прижимая его к груди. – Если ты такой умник, задай себе вопрос: почему в деревне нет ни одного здорового мужчины? А ответ будет такой: все они вьетконговцы. Коли так, я с удовольствием спалю их деревню дотла. А если я ошибся, то я уверен, что эти люди будут только счастливы укрыться в лагере, где их защитят от Вьетконга.
Гэвин ничего не мог поделать. Он стоял с побелевшими от бессильного гнева губами, а тем временем плачущую, протестующую толпу крестьян грузили на борт вертолета. Одному Господу известно, куда их увезут. Командир сказал – в лагерь. Где бы ни находился этот лагерь, он не заменит людям родной дом. Их домом была деревня, в которой родились их отцы, отцы их отцов и отцы их дедов.
– У нас проблема, сэр! – крикнул подбежавший пехотинец. – Там один старик, которого никак не сдвинуть с места! Он говорит, здесь находятся могилы его предков и он обязан остаться здесь и ухаживать за ними!
– Придурок! – отрывисто бросил офицер. – Скажи ему, что здесь зона свободного огня и начиная с завтрашнего дня любой движущийся объект будет считаться принадлежащим Вьетконгу и по нему будет открыта стрельба. Понял?
– Так точно, сэр, – без особой радости отозвался солдат. – Я сказал ему это, но он говорит, что никуда не пойдет. Говорит, его долг – охранять могилы близких, и если мы хотим его забрать, то сначала придется убить его.
