Энн Стюарт - Под покровом ночи
— Твоя одежда не годится для лазания по скалам, — заметил он.
— Твоя тоже, — огрызнулась Кэссиди. Она уже выбралась из машины и стояла рядом, с вызовом глядя на него. Прекрасная рыжеволосая валькирия, воинственная амазонка, готовая очертя голову ринуться в самую сечу. Что ж, возможно, этого запала ей и хватит, чтобы выдержать последнее и самое тяжелое испытание, уготованное судьбой.
Ричард вылез из автомобиля на дорогу. На ногах у него тоже были кроссовки — не самая подходящая обувь, чтобы карабкаться по обледенелым склоном, но выбирать было не из чего.
Мокрый снег уже припорошил волосы, лицо и свитер Кэссиди. Она заморгала, смахивая снежинки, и Ричарду остро захотелось поцеловать её.
— Пойдем, — сказал он холодным тоном и устремился вверх по дороге.
Кэссиди, стиснув зубы, последовала за ним. Она держалась стоически, не отставала ни на шаг и не жаловалась. А ведь ноги её наверняка промокли и заледенели. Ричард знал это, потому что точно такая же участь постигла его собственные ноги. Краешком глаза он видел, с каким трудом Кэссиди поспевает за ним, но шага не замедлял. Просто не мог себе этого позволить. Времени и так уже ушло слишком много.
Он едва не пропустил крутую тропу, которую давно уже высматривал.
Они карабкались по ней несколько лет назад вместе с Дианой, когда приехали погостить к её родителям во время медового месяца. Даже тогда, несмотря на идеальную летнюю погоду, это оказалось непростым делом. Тогда же Ричард, облазив все окрестности, обнаружил и обрывистую козью тропку, ведущую к горной цитадели Скотта с противоположной стороны крутого горного склона. Да, сейчас занесенная снегом тропа выглядела совсем иначе, нежели в том далеком июле, но все же чутье в который уже раз не подвело Ричарда.
Местами тропа обледенела и ноги скользили на предательских камешках. Ричард услышал, как поскользнулась и едва не упала Кэссиди, но снова не стал останавливаться, хотя сердце его щемило от желания помочь ей. Не смел он задерживаться, не имел права, поскольку должен был целиком сосредоточиться на предстоящей схватке.
Сзади послышался голос Кэссиди; она уже запыхалась и дышала тяжело:
— Что, по-твоему, грозит Франческе?
— Тебе это знать не следует, — процедил Ричард.
— Нет, следует, — возразила Кэссиди, переводя дыхание. — Должна же я знать, если доберусь до вершины, ради чего рискую головой.
— Сколько ей лет? — спросил Ричард.
— Тринадцать, но она не по годам умна. Очень развитая девочка, темпераментная и очаровательная, настоящая тальянка… — голос Кэссиди предательски дрогнул, но Ричард шел вперед, не останавливаясь.
Сердце его разрывалось от жалости к ней. Как ещё ей помочь? Да, конечно, страх и гнев — надежные помощники при столь сложном восхождении. Но ещё неплохо бы вдохнуть в Кэссиди надежду. Но как?
— Думаю, что пока ещё Скотт её тронул, — сказал он, от всей души надеясь, что это правда. — Скорее всего он занят тем, что ждет меня.
— А как насчет его жены? — спросила Кэссиди. — Не станет же она молча наблюдать, как…
— Она наверняка одурманена. Она уже давно принимает наркотики, а Эмберсон снабжает её неоскудевающей рукой. Раньше я не понимал, зачем он это делает. Надеюсь, что и твою сестренку подпоили каким-нибудь зельем. Если повезет, то она даже не узнает, какая участь постигла дядюшку Эмберсона.
— Что ты имеешь в виду?
Ричард приостановил подъем по крутому косогору и оглянулся. Вечнозеленые ели и сосны, которыми порос склон, стали здесь уже более редкими и приземистыми, однако из-за скудного освещения и крутизны разглядеть её выражение было сложно. Впрочем, Ричард прекрасно представлял, о чем сейчас думает Кэссиди.
— Думаю, Кэсс, мне необязательно отвечать тебе. Ты и сама все понимаешь.
Она негромко ахнула.
— Ричард, но ведь не можешь же ты…
— Он не оставил мне выбора.
Кэссиди возвела на него измученные глаза, и её скорбь и отчаяние эхом отозвались в его сердце.
— Ричард, я люблю тебя, — промолвила она.
— Я знаю, — ответил он. И, повернувшись, возобновил подъем по крутому склону.
* * *Никогда в жизни Кэссиди не чувствовала себя такой несчастной и беспомощной. Ноги её, которые сперва онемели, теперь раздирала жгучая и кусачая боль, леденящий холод пробирал до костей, а набрякший от влаги свитер тяжелым мешком нависал над заледеневшими джинсами. Камни покрылись тонюсенькой ледяной корочкой, под ногами хлюпала слякоть, и на каждые несколько шагов подъема Кэссиди соскальзывала по меньшей мере на один.
Ричард, не заботясь о ней, уверенно карабкался по тропе, несгибаемый и непреклонный. Кэссиди раздиралась противоречиями. Она из последних сил пыталась не слишком отставать от Ричарда, одновременно ненавидя его и себя. При этом себя она проклинала как за безрассудство, так и за малодушие. Сгустившийся туман проникал сквозь одежду сотнями ледяных иголок; порой Кэссиди начинало казаться, что вся она состоит из льда.
Она даже не сразу почувствовала, когда вдруг подвернула лодыжку. Только неловко упала и, тщетно пытаясь нащупать хоть какую-нибудь опору, съехала на несколько футов вниз по тропе, пока не уцепилась за сосновую ветку.
Несколько мгновений Кэссиди лежала, приходя в себя. Ричард, даже не обернувшись, продолжал карабкаться наверх, и тогда она, выругавшись под нос, с трудом встала.
И тут же, сраженная острой болью, застонала и рухнула как подкошенная. Затем с трудом присела, прислонившись спиной к крепкому суку, и осторожно извлекла из-под себя поврежденную ногу. Ричард быстро соскользнул вниз и молча склонился над ней.
Кэссиди подняла голову и посмотрела на него полными слез и муки глазами.
— Боюсь, что мой поход закончен, — сказала она, держась за лодыжку.
Ричард озабоченно нахмурился.
— Думаешь, сломала? — спросил он.
— Не знаю. Мне показалось, что там что-то хрустнуло. Но стоять на ней я точно не могу. Пока, по крайней мере. Так что иди один.
Ричард внимательно посмотрел на нее, и Кэссиди с замирающим сердцем ждала, что он откажется. Хотя бы для вида. Но так и не дождалась.
— Хорошо, — кивнул он. — Тропу эту найти несложно. Если за тобой не спустится Франческа, то рано или поздно полиция обнаружит на дороге брошенную машину и придет к тебе на выручку. Только постарайся настоять на том, чтобы они заглянули в генеральский особняк. Скорее всего у них есть приказ его не беспокоить — генералу это вполне под силу, — но ты что-нибудь придумай. Скажи, например, что твой друг отправился туда за подмогой и пропал.
