Сумасшедшая одержимость - Даниэль Лори
Перед визитом к врачу я сделала две остановки. Одну в банке, одну у Вал. Я всучила ей в руки двадцать тысяч, как только она открыла дверь в своем шелковом халате. Ее смех преследовал меня всю дорогу до тротуара.
Сидя в комнате ожидания, я отправила Кристиану сообщение с просьбой встретиться в полдень. Оно отметилось прочитанным, но он ничего не ответил. Пухленькая медсестра с дружелюбной улыбкой выкрикнула мое имя. Я вытерла вспотевшие ладони о платье, глубоко вздохнула и пошла за ней.
Это называлось прорывными кровотечениями. Учитывая, что я была уже одиннадцать недель как беременна и УЗИ не выявило никаких проблем, доктора это никак не взволновало. По моим прикидкам, это значило, что забеременела я в самый первый раз, когда мы с Кристианом занялись сексом. Меньшего от этого человека ожидать не стоило.
В полдень я сидела на лавочке с пакетом, набитым всеми дородовыми витаминами, которые только нашлись в аптеке, а еще с восторгом и страхом перед неизвестным. Я боялась за ребенка, боялась, что все испорчу, потому что у меня самой было не лучшее детство, чтобы извлекать из него уроки. Но впервые в жизни мне казалось, что что-то пошло как надо.
Теперь нужно было только, чтобы Кристиан тоже так решил.
Я оторвала кусок хлеба.
– Эй, цыпа-цыпа.
– Пытаешься понять, как дошла до жизни такой?
Мое сердце замерло от гулкого звука его голоса, но я не сразу подняла на него взгляд. Зрительный контакт вызвал бы слишком много эмоций, а я еще не была к этому готова.
Я сглотнула.
– Пробую для себя новую карьеру птичницы.
– А. Кажется, тебе лучше остаться в азартном бизнесе, – сказал он, когда все голуби развернулись в противоположную от нас сторону.
– Все с чего-то начинают.
– Обычно начинают все-таки повыше, чем с амбициозного безделья в парке и попытки покормить толстых голубей.
– Звучишь как импрессионист.
В его голосе зазвучало веселье.
– Я думаю, ты хотела сказать «пессимист».
Я наконец посмотрела ему в глаза. Синий. Его взгляд держал меня и не отпускал. Он больше не был льдом; он был поздними вечерами, грубоватыми руками, русскими словами и тяжелыми сердцами. Его костюм и прическа были, как и всегда, безупречны, но усталость проглядывала в его глазах.
– Ты вчера не вернулся домой, – тихо сказала я.
– Я остался на работе. – Он сжал зубы. – Не могу спать на другой стороне коридора от тебя.
– Я ночевала в твоей кровати.
В его глазах схлестнулись смятение и замешательство.
– Почему?
Я встала и пошла ему навстречу.
– Меня не волнует, что было в твоем прошлом. Это неважно. И если ты думаешь, что я стану смотреть на тебя иначе из-за того, что случилось с тобой в детстве, или из-за того, что ты совершил, то ты совсем меня не знаешь.
Смотря поверх моей головы, он задумчиво заиграл желваками.
– По твоей реакции так не скажешь.
– Это было не из-за того, что ты мне рассказал… а потому что я беременна, Кристиан.
Он уронил взгляд на мое лицо, ища в нем что-то, а потом его глаза наполнились чем-то греховно-темным и довольным.
– Ты уверена?
– На сто процентов. Я знаю, это все очень внезапно, учитывая, как мы были осторожны…
Он коснулся моего лица ладонью, проводя большим пальцем по щеке.
– Moya zvezdochka.
Я чувствовала, как его рука дрожит от облегчения, и у меня перехватило дыхание. Внезапно я поняла, что передо мной стоял мужчина, с которым я бы хотела прожить эту жизнь. Счастье отскакивало от стенок моей грудной клетки, почти до боли.
Он стер слезу с моей щеки.
– Ты счастлива?
Я кивнула.
– Очень счастлива.
– Хорошо, – хрипло сказал он.
А потом обнял меня за талию и прижал к себе так, что я могла слышать, как быстро бьется его сердце. Он прислонился своим лбом к моему, обволакивая своим теплом и знакомым, головокружительным запахом сандалового дерева и денежных купюр.
– Не боишься, что я вернулась только потому, что забеременела?
– Какая разница почему. Главное, что ты здесь, со мной.
– Звучит как не очень здравое мышление.
Он слегка улыбнулся.
– О, ты даже не представляешь насколько.
Я поднялась на цыпочки и поцеловала его. Тепло разлилось в моей груди и выплеснулось в кровь. Он придержал мое лицо и ответил на поцелуй. Медленно и мягко, но так глубоко, что я почувствовала его сердцем.
Я выдохнула ему в губы:
– Скажи еще раз, что любишь меня.
– Я люблю тебя, malyshka.
– Я тоже тебя люблю, знаешь?
Он замер, а потом издал глубокий грудной рык. Он поднял меня так, чтобы наши глаза были на одном уровне, легонько поцеловал меня в губы, а потом хриплым и почти извиняющимся тоном сказал:
– Я теперь никогда тебя не отпущу.
Я не знала, как это все так вышло. Или какими будут следующие несколько лет, да что там, дней. Или с какими проблемами мы столкнемся. Я была уверена только в одном. Идя по улице с пакетом хлеба и горой витаминов, я держала под руку одного из самых аморальных мужчин этого города…
И знала, что люблю его.
Эпилог
Кристиан
Год спустя
Тук, тук, тук.
Тишину наполняло тиканье часов и сильное любопытство, пока Саша Тейлор наблюдала за движением моего пальца на подлокотнике.
– Не думала, что снова увижу вас в моем кабинете.
– Почему?
– Люди ходят к психотерапевту – которым я, кстати, не являюсь – за советом или чтобы пожаловаться на свои проблемы. Вы не любите делать ни того, ни другого.
Я опустил взгляд на американский четвертак, который крутил в пальцах.
– Вы верите в судьбу, Саша?
– Верю.
– Почему?
Она наклонила голову набок.
– Я не религиозна, но недостаточно наивна, чтобы верить, что все вокруг можно объяснить без какого-то вмешательства извне.
– Я всегда думал, что, если буду верить в судьбу, не смогу верить в свободу выбора, – задумчиво сказал я, поворачивая монету так, чтобы от нее отразилось солнце. На ней был выбит 1955 год, а серебро затерлось и потускнело. Двадцать девять лет назад, когда я
