Оливия Лихтенштейн - Замужество и как с ним бороться
— Вот, почитай, — довольно улыбнулся он.
«Уважаемые господа!
К слову о штрафе, который вы наложили на меня за въезд в оплачиваемую часть города.
Я специально дождался половины седьмого вечера, прежде чем въехать в платную зону города.
В своем письме вы уведомили меня, что ваша система синхронизована с атомными часами «Регби». Прежде чем въехать в зону, я удостоверился, что и на моих наручных часах, и на часах в моем автомобиле значится время 18.30. В своем первом письме вы утверждали, что мой автомобиль пересек зону в шесть часов двадцать семь минут сорок шесть секунд — согласно показаниям часов «Регби». Должен отметить, что я всегда отличался крайней пунктуальностью и щепетильностью по отношению к точности своих часов. Отныне перед тем, как въезжать в платную зону Лондона вечером, я буду сверять свои часы со службой точного времени.
Тем не менее считаю крайне важным отметить следующие два пункта:
1. Я настаиваю, что разница менее чем в три минуты не должна считаться нарушением правил въезда.
2. Если транспортные службы Лондона считают, что водители должны быть так же точны и пунктуальны, как атомные часы «Регби», то с их стороны было бы логичным снабдить каждый въезд на платные зоны города вышеуказанными часами.
Исходя из вышеизложенного и учитывая приведенные выше два пункта, ожидаю немедленного аннулирования штрафа.
Искренне ваш, Грег Мак-Тернан».
— Прекрасно, дорогой, — ответила я. — Я беременна. (По-моему, для подобного признания идеального момента не существует.)
— Задал я им работенку… Что-что?
— Я беременна, — повторила я.
Грег взглянул на меня, словно подсчитывая что-то в уме.
— Но мы ведь практически не занимались сексом в последнее время. Да и ты вроде пользовалась противозачаточным колпачком, нет?
— Ты же врач и должен знать, что одного сперматозоида вполне достаточно, — пожала плечами я. — И колпачком я не пользовалась. Если ты помнишь, он тоже пал жертвой твоих бесконечных игр в прятки. Мы так и не смогли его найти.
— Ах да, — смущенно пробормотал муж. — Надо было тебе купить новый.
— А смысл? — изящнее, чем хотела, парировала я.
Грег, кажется, хотел что-то возразить, но промолчал.
— И что ты собираешься делать, Хло?
Мы стояли на кухне. Грег оперся о холодильник, рядом с которым висела фотография, изображающая всю нашу семью перед домом в вечер папиного спектакля. Папа все-таки оказался прав; награду за достижения в области музыки дают людям, чья жизнь уже подходит к концу. Рядом со снимком был прилеплен счет за похороны. Около гроба тогда поставили ту фотографию, что висела у папы над роялем. На ней он, улыбаясь, смотрел, как Китти и Лео открывают свои рождественские подарки. Кто бы мог знать, что эта фотография, случайно снятая в такой радостный и счастливый момент, однажды станет символом страшного горя?
Я повернулась к Грегу.
— А папа никогда не говорил с тобой о смерти? — задала вопрос я.
— О смерти не особо, — тихо отозвался он. — Скорее о том, что будет после нее.
— И что?
Грег замолчал. Он достал чайные пакетики и, отвернувшись, начал заваривать чай.
— Он очень тебя любил и переживал за тебя. Велел мне присматривать за тобой, а я сказал, что всегда буду это делать, ведь я тоже тебя очень люблю.
Я взглянула мужу в глаза и увидела в них знакомое, но почти забытое выражение. Так он смотрел на меня раньше, когда мы только начинали встречаться.
— А я тебя помню, — сказала я и, пытаясь не расплакаться, шутливо ткнула Грега в бок. — Ты — мой бойфренд Грег, тот самый парень, в которого я влюбилась много лет назад. У меня такое чувство, словно мы тысячу лет не виделись.
— Я все тот же человек, как и ты. Ничего не изменилось, — ответил он, гладя меня по лицу.
Если бы это действительно было так…
— Скажи, а чего хочешь ты? — спросила я Грега, проведя ладонью по чуть заметно припухшему животу.
— Я? Хочу, чтобы ты была счастлива. Хочу, чтобы мы были счастливы. Хочу, чтобы ты понимала, что я тебя люблю. — Муж положил руки мне на плечи и прижал меня к себе. — Я хочу того, чего хочешь ты.
— Я хочу этого ребенка, — призналась я.
— Тогда решено: мы его оставим. Хотя из-за этого нам и придется работать лет до семидесяти, — ответил Грег.
Как только Китти и Лео смирились с тем фактом, что их родители до сих пор занимаются сексом, они обрадовались грядущему прибавлению в семье. Правда, я не знала, как же мне сказать Джесси, что ее комнату нам придется переделать в детскую. Она уже давно проводила у нас все выходные, а теперь стала ночевать и пару раз на неделе. Когда я пыталась обсудить это с ПП, та махнула рукой и заявила:
— Не волнуйся, дорогуша, она с радостью переедет к Китти.
ПП гораздо больше волновало то, что после родов мне уже не удастся вернуть былую стройность — еще бы, третий ребенок, да в таком пожилом возрасте!
— Знаешь, надо, чтобы одновременно с кесаревым тебе провели отсос жира, — посоветовала она. — Сейчас все так делают.
Как ни странно, но я гораздо дольше собиралась с духом, чтобы сообщить о беременности Беа, чем собственному мужу. Как выяснилось впоследствии, мои опасения были вовсе не беспочвенны.
Я подошла к Беа, когда она стояла напротив зеркала в коридоре и выщипывала брови.
— Я вообще-то с маленькими детьми не работаю, — вежливо отреагировала она на новость.
Может, оно и к лучшему. Нельзя же вечно держать их с Зузи у нас дома; а так будет отличный предлог, чтобы найти им замену — какую-нибудь девушку, которая будет работать, а не заниматься черт знает чем.
— Я этим не занимаюсь, — продолжила Беа, отворачиваясь от своего хмурого отражения. — Для этого вам пригодится моя Зузи. Она этим и в Чехии занималась; она ведь дипломированная няня.
Прежде чем я успела что-нибудь сказать, Беа уже позвала Зузи и, вместо того чтобы избавиться от них, я почему-то согласилась нанять обеих: Беа для Китти, Лео и Джесси, а Зузи для малыша. Теперь мне придется оплачивать услуги двух наемных работниц вместо одной, да и к двум моим детям добавится еще один — вернее, два, если считать Джесси.
— Ста, — философски произнес Грег, когда я сообщила ему новость.
— Что «ста»? — не поняла я.
— Теперь нам придется работать до ста, а не до семидесяти лет, — объяснил он.
Только Рути я могла пожаловаться на то, как плохо мне без Ивана, а главное, обсудить вопрос: кто же отец моего ребенка. Он терзал меня ночи напролет, не давая уснуть.
— Хло, ты же не первая, с кем такое случилось, — успокаивала меня Рути, когда несколько месяцев спустя мы валялись на диване в моей гостиной. Я была на седьмом месяце беременности, а она наконец стала официально безработной, чему и радовалась, попутно пытаясь решить, что же делать дальше. Мы завели привычку отдыхать после обеда и, безвольно уставившись в телевизор, смотреть развлекательное шоу «Ричард и Джуди».
