Кэти Хикман - Гарем
— Хотите сделать это прямо сейчас? — И он протянул ей свой телефон.
— Нет. — Она медленно покачала головой.
Опустилось молчание. С усилием Элизабет подняла глаза и вдруг увидела, что он улыбается. И тотчас все стало по-прежнему, снова между ними установились легкость и взаимопонимание.
— Ну и что вы собирались мне сказать? — мягко спросил Мехмед.
Может быть, это вино сделало ее чуть более смелой? Она наклонилась к нему и тихо произнесла:
— Мне кажется, меня хотели соблазнить.
— Да ну? — Он взял ее руки в свои, поднес к губам и поцеловал. Сначала запястье, потом раскрытую ладонь. — А у меня сложилось совершенно иное мнение.
Глава 26
Стамбул, на рассвете 4 сентября 1599 года
Рассвет едва занимался, когда Полу пришло время отправляться на аудиенцию, назначенную ему госпожой валиде.
Накануне его предупредили о том, что за ним будет послано судно со свитой от самой госпожи султан, когда же оно явилось — маленький каик с шестью гребцами на борту, — оказалось, что для свиты секретаря посольства, людей, которых так долго и предусмотрительно отбирали, там места не найти. Сопровождение — преподобного Мея, разряженных в посольские мундиры мистера Шарпа и мистера Лэмбета, ученика Джона Сандерсона, Джона Хэнгера, и кучера Неда Холла — пришлось оставить на берегу. Они молча смотрели, как Пол Пиндар поднялся на борт каика, дождались его отплытия, затем повернулись и отправились обратно, туда, где среди виноградников Перы стояло здание посольства.
Гребцы сосредоточенно трудились над веслами, и лодка мчалась стрелой, но не к южному берегу бухты Золотой Рог, на котором находился дворец султана, а в прямо противоположном направлении, вверх по Босфору. Через полчаса они миновали пределы города и, держась по течению, поплыли вдоль европейского берега пролива. На противоположном берегу Пол мог видеть лишь крыши домов и минареты Юскюдара, деревни, в которой обыкновенно приобретали коней для султанской конюшни. Здесь располагались многочисленные особняки и резиденции городской знати, плодовые деревья и цветочные поляны их роскошных садов уступами спускались к самой воде. Валиде, насколько было известно Полу, владела в этой местности несколькими дворцами, и он решил, что они направляются в один из них. Но маленький каик продолжал стремглав нестись по водам, и ни загребной, ни гребцы не отвечали на настойчивые расспросы англичанина.
Вскоре все обжитые кварталы остались позади, еще полчаса безмолвного путешествия — и каик стал выгребать к азиатской стороне, прокладывая теперь свой путь в тени покрытого лесами берега.
Вода здесь была спокойной, почти зеленой, с гладкой зеркальной поверхностью. Пол опустил руку за борт, потом поднес к носу и принюхался, вода пахла рекой, а не морем. Деревья — каштаны, миндаль, ясени — раскачивали свои чуть пожелтевшие кроны. Целая колония цапель, сутулых серых птиц, похожих на стариков, поселилась в тени зонтичной пихты, и сейчас над ними, низко стелясь над берегом, пролетала, направляясь к воде, стая бакланов. Время от времени взгляд Пола встречал то нависшие над водой редкие домики на деревянных сваях, то рыбаков, что удили рыбу, пристроившись на камнях, но ничто не нарушало странного и будто призрачного оцепенения пустынного берега.
Пиндар поежился, хотя сентябрьские дни были по-летнему теплыми, в тени у берега оказалось довольно прохладно. Но в лодке нашелся приготовленный для него плащ, подбитый соболями, а рядом стояла выстланная нарядным льном корзиночка со съестным — в ней лежали красиво уложенные вишни и гранаты. Пол накинул на плечи меха.
— Как долго еще продлится наше путешествие?
Немой евнух издал неразборчивое мычание, затем дернул головой, как бы указывая на что-то подбородком, и Пол оглянулся. Лодка уже устремилась в крохотную гавань, где, будто скользя им навстречу, вставал над самой водой красно-розовый домик.
Спрыгнув с каика, Пол оказался лицом к лицу с двумя евнухами, которые проводили его к разбитому на английский манер саду, начинавшемуся прямо от кромки берега. Журчащие водой узкие каналы с выложенным мрамором дном прокладывали свой путь среди апельсиновых и лимонных деревьев, зонтичные сосны и платаны укрывали в своей тени многочисленные кусты роз, над прудами звенели фонтаны и в рыбном пруду медленно пошевеливали плавниками ленивые и толстые карпы.
В самом центре сада, в тени иудина дерева, стоял павильон. Полу доводилось прежде видеть такие строения, их здесь называли «кёшки», увеселительные павильоны, они напоминали ему те новомодные банкетные залы, которые стали строить в английской столице. Только в отличие от других виденных им этот павильон был выстроен из стекла, забранного нарядными решетками, а не крыт фаянсовыми изразцами. Внимательно осмотрев его, Пол понял, что для того, кто находился в этом кёшке, весь сад представал открытым как на ладони, сам же он мог оставаться невидимым.
Пол обождал некоторое время, но ничто не нарушало тишины, никто не показывался, будто бы во всем огромном саду он был совершенно один. Евнухи, проводившие его сюда, куда-то скрылись. Он еще раз оглянулся и тут краем глаза уловил какое-то скрытое движение — мерцание зеленого одеяния, — когда же быстро обернулся, рядом опять никого не было.
Но теперь он определенно не был предоставлен самому себе, прямо к нему направлялся белоснежный кот со странными глазами, один из которых был голубым, другой — зеленым.
— Здравствуй.
Когда Пол наклонился, чтобы погладить животное, тот, презрительно отвернув в сторону мордочку, выгнул спину и медленно прошествовал мимо него. Затем Пол увидел, как пушистый зверек подошел к воде, уселся у самого ее края и, подобно сфинксу, уставился вдаль загадочным взглядом.
— Вам понравился мой кот, Пол Пиндар-ага? — донесся до него из стеклянного павильона голос — о, какой это был голос, такого и во сне не услышать.
Пол, подавив мгновенный импульс, не обернулся, вместо этого он снял шляпу и остался стоять, смиренно опустив голову на грудь.
— Очень мило, англичанин. — Он так хорошо помнил ее смех. — Sta bene.[61] Но теперь достаточно, вы можете подойти сюда.
Когда Пол обернулся, он увидел, что валиде говорит с ним, находясь внутри павильона, но понять, как она могла пройти туда незаметно для него, он был попросту не в силах. Плотный экран затягивал весь проем двери, и разглядеть что-либо сквозь него не представлялось возможным.
— Полно, вам не следует меня страшиться. Можете приблизиться. Как видите, мы совершенно одни здесь.
