Оливия Карент - Кракле
— Но…
— Нет, господин Редфорд. Никаких продолжений. Ни-ка-ких!!!
— Ч— черт! — Алек отошел и стукнул сжатым кулаком по столу. — Ч— черт!
— повторил он, потом упрямо качнул головой и громко и резко воскликнул: — Да выслушай же меня до конца хотя бы один-единственный раз!!!
— Нет.
Лора отвернулась к плите, всем своим видом показывая, что не желает продолжать разговор.
Не отводя взгляд от ее силуэта, Алек долго и напряженно раздумывал, затем бесстрастно, даже холодно спросил:
— Ты отказываешься выслушать меня, Лора?
— Отказываюсь.
— Настаивать, как я понимаю, бесполезно?
— Да, господин Редфорд. Абсолютно бесполезно.
Она вдруг повернулась к нему и твердо повторила:
— Бесполезно, господин Редфорд. ВСЕ, — выделила она, — бесполезно. И прошу вас… Давайте впредь придерживаться деловых рамок в своих взаимоотношениях. Без лирических отступлений. Я не хочу, чтобы вы расценивали это, как шантаж с моей стороны, но… Если вы сделаете хотя бы еще одну попытку «объясняться» со мной, я…
— Ты покинешь мой дом, — усмехнувшись, закончил ее мысль Алек. — Ты не оставляешь мне выбора, Лора. Я вынужден принять твои условия. ВЫНУЖДЕН, — подчеркнул он, затем направился к выходу, но у порога оглянулся и, вновь грустно усмехнувшись, с горечью добавил: — Если бы ты знала, Лора, как дьявольски обидно и досадно, что мои настойчивые попытки добиться того, чтобы ты выслушала меня, каждый раз оканчиваются крахом. Подскажи, Лора, что еще я могу предпринять? Что?!! — с чувством выдохнул он.
Лора неопределенно пожала плечами и тихо, серьезно ответила:
— Хорошо. Подскажу. Вспомните свое обещание… Нет! Клятву!.. и подарите мне фомку, господин Редфорд. Поверьте, это единственное, что вы можете теперь сделать.
Он долго молчал, из-под полуприкрытых век пристально глядя на нее, затем качнул головой и с едва уловимым сарказмом в голосе возразил:
— Ну почему же «единственное»? Ты ошибаешься, Лора.
— Не думаю! — иронично бросила она, потом на секунду задумалась, сдвинув брови к переносице, и едва слышно, как бы «про себя», прошептала: — Впрочем… Да— да, я вспомнила!.. Есть же еще… хотя… Вряд ли!.. — затем уже громко и запальчиво заявила: — Вы переоцениваете свои возможности, господин Редфорд. Мне жаль вас! Вы слишком самонадеянны и самоуверенны! Во многом поэтому… извините за прямоту!.. находиться в вашем обществе невыносимо трудно и… — Лора хотела сказать «малоприятно», но вовремя остановилась и не очень уверенно закончила: — В общем… не важно… Возможно, что это только я…
— Возможно.
Резко повернувшись, Алек стремительно шагнул за дверь.
— Господин Редфорд… извините, пожалуйста… — вслед ему пробормотала Лора, но он этого, казалось, не услышал.
В холле приехавших хозяев торжественно встречала вся прислуга во главе с Барретом и Агнессой Гилберт. Пока родители обменивались с ними приветствиями, Алек быстро прошел на кухню и вскоре вернулся, крепко удерживая за руку растерянную раскрасневшуюся Лору.
Остановившись напротив родителей, Алек повернул к Лоре голову и, глядя сверху вниз, спокойно и негромко сказал:
— Это мои мама и папа. Нина и Отто Редфорд.
Лора никак не реагировала, поскольку, пытаясь делать это незаметно для присутствующих, старательно выдергивала свою ладошку из его руки. Она была так увлечена, что не обратила внимание и не ответила на обращенное к ней вежливое приветствие супругов Редфорд.
Те, хоть деликатно и не подавали вида, но были донельзя удивлены как поведением сына, так и странным поведением стоящей перед ними красивой золотоволосой девушки, статус которой пока являлся для них полнейшей загадкой. Отто и Нина, ничего не говоря больше, вопросительно взглянули на Алека. Тот усмехнулся, обвел поочередно каждого из находящихся в холле неторопливым взглядом и остановил его на Лоре, которая по-прежнему не сводила глаз с их сцепленных рук, упорно стараясь освободиться. Алек терпеливо выжидал какое-то время, затем посмотрел на родителей и бесстрастно произнес:
— Мама, папа, перед вами — моя жена.
— ИЗАБЕЛЛА?!! — одновременно, дружным дуэтом, выдохнули Отто и Нина. В холле наступила пронзительная тишина. Происходящее было так неожиданно и необычно, что все взгляды устремились на Лору и Алека.
— Да, — спокойно подтвердил он, отметив, как мгновенно похолодела и напряглась рука Лоры в его руке. — Но настоящее ее имя — Лора. До замужества — Хендрикс. И это так же точно, как то, что меня… и это вам хорошо известно… зовут Александр Кристофер Редфорд— Эймс.
Лора, слегка отпрянув и побледнев, как полотно, окинула всех ничего не выражающим взглядом. Она пробормотала, едва шевеля губами, «извините», резко выдернула свою руку и почти бегом, не оглядываясь, устремилась на кухню.
Алек вместе с остальными посмотрел ей вслед, улыбнулся, отпустил прислугу и попросил Баррета и Агнессу проводить родителей в комнаты и помочь им разместиться. Со всей возможной непосредственностью он пообещал, что скоро зайдет к ним. Алек объяснил изумленно молчавшим отцу и матери, что его жена собственноручно готовит парадный ужин, чем и вызван ее поспешный уход. Затем заявил, что должен немедленно узнать, не требуется ли ей его помощь, и быстро удалился.
За то короткое время, которое понадобилось, чтобы пройти расстояние от холла до кухни, в голове Алека с бешеной скоростью пронеслись воспоминания о тех событиях, что связали его судьбу и судьбу Лоры в одну…
Тогда, той злополучной ночью, Алек мчался на запредельной скорости, не разбирая дороги. Он ослеплен был неистовой яростью, что кипела в крови. Та, которую он страстно любил и собирался назвать женой, предала и обманула, в один миг низвергнув в пропасть жесточайшего гнева и тяжелейшего разочарования.
Алек, словно помешанный, повторял и повторял совершенно безумную клятву, казавшуюся единственно правильной: он, Алек, женится на первой встречной, чтобы впредь не поддаваться искушению и необузданным порывам страсти, и отомстит тем самым той, которая принесла ему столько горя и страдания.
Принимая решение, Алек ни на секунду не задумывался, что, согласившись в силу каких-либо собственных причин или личных обстоятельств стать его женой, избранница, в результате, окажется несчастной. Как не думал и о том, что рано или поздно ему самому захочется иметь нормальную семью и детей, а родителям — внуков.
В общем, к череде предыдущих безумств Алек своей клятвой добавил очередную порцию, что понял с запоздалым сожалением только впоследствии.
