Брюс Федоров - Ветви терновника
Данила нервно прошёлся по каюте, открыл холодильник и достал бутылку подмороженного пива. Откупорил её и вышел на палубу. Наверху разыгралась непогода. Хлестал косой дождь, ветер веером разбрасывал холодные капли, которые стучали по кокпиту и вспенивали водную поверхность скрытой в темноте бухты. Чёрный небосклон подсвечивался широкими всполохами, и погромыхивал раскатами грома. Шторм медленно сдвигался в сторону открытого моря. Данила встал под шезлонг, с удовольствием полной грудью вдыхая свежий, насыщенный озоном воздух.
«Да и ещё у неё ребёнок, прежде всего ребёнок, – Данила отхлебнул немного пива, – дети скрашивают жизнь любой женщины, наполняют её главным смыслом. И имя у мальчика – Даниэль. Почти как у меня – Данила. Наверное, назвала неслучайно? По сердцу Данилы прокатилась тёплая волна. – Сколько же ему лет? Восемь, девять? В сообщении Рихарда сказано примерно, около девяти. Да, как быстро пролетает жизнь. Мне всего тридцать три года. Возраст Христа, а столько в жизни уже произошло. И теперь я опять стою на распутье. Удастся ли мне всё начать с начала, и в личной жизни и в бизнесе? С «Норда» я ушёл. Правда, компанию по развитию мобильной связи создал, и, кажется дело пошло. А вот будет ли успех?»
Мог ли в те годы знать Данила, что уже лет через десять маститые, всё повидавшие нью-йоркские биржевые брокеры будут диву даваться тому, как малоизвестная компания из России вихрем ворвётся в избранный круг ведущих мировых операторов мобильной связи и её акции будут котироваться в верхних строчках наиболее доходных ценных бумаг на ведущих международных биржах.
– Сын, у неё сын. Это здорово, замечательно, – продолжал размышлять Данила и присел на мокрую от дождя палубную банкетку, – а вот у меня детей до сих пор нет. Если Даниэлю сейчас столько лет, как указано в факсе, значит он родился в девяносто втором году, то есть примерно через год после того как мы расстались с Элизабет в Австрии. А это очень важно. Женщина не будет выбирать между своим ребёнком и мужчиной, и всегда встанет на сторону своего дитя. Жаль, что нет его нормальных фотографий. Если мальчик похож на Элизабет, то из него вырастет, несомненно, красивый и способный парень. Кто же его отец? Выходит, что она встретила его сразу после нашего расставания. Не хочу в это верить. Московского Гюнтера, что ли? Бред. Чтобы такая умная и нравственная женщина сразу перелезла из одной постели в другую? Глупости. Зачем я говорю их самому себе? Право стыдно. А если всё обстоит совершенно по-другому и это мой сын?
От одной этой мысли Данила чуть не свалился за борт вместе с недопитой бутылкой пива. Такое простое и естественное предположение поразило его не хуже самой свирепой молнии из арсенала шторма, зависшего над частью Адриатики. Он буквально влетел обратно в рубку, лихорадочно перелистал полученный факс, нашёл телефон Рихарда и набрал его номер.
– Алло, Рихард, – прокричал в трубку Данила, прорываясь сквозь треск и шорох неустойчивой радиочастоты, заплутавшей в грозовых облаках, – спасибо за материалы. Если можно, прошу продолжить розыск и по возможности выяснить планы и местонахождение семьи Вальдбах на ближайшее время. Я готов оплатить все ваши расходы.
– Окей. – донёсся далёкий голос, – никаких денег не надо. В этом вопросе всё отрегулировано. Мы сделаем всё возможное и сообщим вам.
Через три недели в главном аэропорту австрийской столице «Швехат» Данилу встречал представитель компании «Hertz» по прокату автомобилей.
– Вот документы и ключи на автомобиль, – услужливо приветствовал он важного клиента, – «Мерседес» ждёт вас на парковке № 2. Прошу вас звонить нам по любому вопросу, который у вас возникнет. Хорошего пребывания в Австрии и Европе.
На поворот ключа зажигания «трёхсотый» откликнулся приглушенным рокотом мощного двигателя и вскоре белой стрелой вырвался на автобан, ведущий к окраинам города. Привычно заняв левый ряд, «Мерседес» легко догонял впереди идущие автомобили и наваливался на их задний бампер, сдвигая попутчиков вправо, чтобы расчистить себе дорогу. Данила торопился. Хотелось побыстрее оказаться в отеле, закинуть чемодан в номер и уйти в город, куда-то в центр Вены. Надо было как-то развеяться. Вот уже неделя как он не мог освободиться от волнения, которое охватило его, когда пришло очередное сообщение от Рихарда, уведомлявшего о том, что Элизабет с сыном и своим другом-англичанином должны прибыть в Вену, чтобы оттуда отправиться на экскурсионном теплоходе вниз по Дунаю. И вот вскоре, отдуваясь, «Мерседес» остановился у входа в отель «Империал» и был передан в умелые руки одного из портье.
«Хочу просто побродить по центру, пройтись по Рингу, прогуляться по Кертнерштрассе, а затем по Грабену, – размышлял Данила, – у меня целый вечер, чтобы всё ещё раз обдумать, а если потребуется и ночь. Рихард сказал, что Элизабет с мальчиком остановятся не в гостинице, а в частном доме на Кобенцлгассе, в Гринциге. Это как раз тот дом с небольшой площадкой перед входом, на которой находится какая-то статуэтка или фонтан. Дом, её австрийских друзей, который тогда давно подарил нам столько совместных счастливых минут. Элизабет прилетает сегодня вечером, и если предположения Рихарда верны, то её англичанин появится послезавтра. Значит, в моём распоряжении будет целый день. Это и много, и очень мало, но можно успеть сделать главное. – С этими мыслями Данила углубился в переплетенье средневековых улочек и переулков, пока не остановился у скромной вывески, оповещавшей прохожих и завсегдатаев о том, что здесь в глубоком кирпичном подвале размещается молодёжный джазовый фэн-клуб».
«А что, неплохая идея, – решил про себя Данила, – почему бы не зайти, посидеть и вспомнить молодость. Заодно приведу мысли в порядок».
На следующий день ранним утром белый «Мерседес» уже стоял на Кобенцлгассе, невдалеке от нужного дома. Данила заглушил мотор и лишь немного приоткрыл левое боковое стекло. Встающее из-за горных отрогов солнце уже размывало полосы седого тумана, который ещё так недавно густо клубился между стройных рядов виноградной лозы, покрывавшей близкие холмистые склоны, и даже заползал на мощённые мостовые тихого венского предместья. В салон автомобиля просочилась бодрящая октябрьская свежесть, побуждая Данилу глубоко втягивать в себя чистый родниковый воздух, настоянный на близком соседстве с лесными альпийскими предгорьями. Голова работала чётко, волнение улеглось, и только иногда давало о себе знать горловыми толчками сердца. Обзор через ветровое стекло позволял уверенно контролировать все подходы к желанному дому.
