Сьюзен Виггз - Просто дыши
Он тихо постучал в дверь ее палаты в родильном отделении. Женщина в розовом хирургическом костюме впустила его. Беджик, свисавший с ее рубашки, говорил о том, что она член лиги Ла Лече[12].
— Сара, ты готова принимать гостей? — спросила она.
— Абсолютно готова, — произнес тихий голос с кровати, женщина отступила и ушла.
Он стоял неуверенно в дверях, оглядывая эту мягко освещенную, ослепительно чистую комнату, и затем перевел взгляд на нее. В воздухе пахло цветами, дезинфекцией и… чем-то не поддающимся определению. Это был богатый, плодовитый аромат, вероятно запах рождения. Он не был уверен в том, что знал, что такие вещи существуют.
Стоя здесь, с подарочным пакетом в руках в окружении незнакомых предметов, он не был готов к тому, что испытает такое счастье, увидев ее и двух новеньких незнакомцев, лежащих спеленутыми в чистых плетеных колыбельках на колесиках. Столик на колесиках был уставлен разнообразными напитками и подносом из кафетерия с тарелкой, которая выглядела так, словно ее начисто вылизали. Стойку и подоконник украшали цветы и шарик, стопка книг лежала на прикроватном столике.
Посреди всего этого нарядного хаоса царила Сара, которая сидела в больничной кровати, цветущая и сияющая, словно солнце, пробившееся сквозь туман. Уилл знал, что он похож на идиота, улыбающегося ей во всю ширину лица, но он ничего не мог с собой поделать.
— Привет, Сара, — сказал он. — Мои поздравления.
— Привет, привет. Подойди посмотри на близнецов.
— Они выглядят отлично, — восхищенно произнес он и слишком поздно понял, что смотрит при этом на ее грудь. Он прокашлялся, чувствуя себя не в своей тарелке и одновременно испытывая странное облегчение. — И ты тоже отлично выглядишь, — добавил он.
— В самом деле? — Она коснулась своих волос.
— Я как раз подумал, что ты похожа на Мадонну. — Это ее не убедит, подумал он.
— Лжец, ты думал о моих сиськах.
Он не ответил. Она поймала его с поличным. Да и то сказать, они были такие огромные, что он не мог их не видеть. Не смотри туда больше, сказал он себе. Не смотри.
— Я признаю, они и меня удивляют, черт побери, — рассмеялась она.
Он заставил себя отвернуться и двинуться к колыбелькам.
— Итак, наконец-то мы встретились, — сказал он, изучая две спеленутые фигурки. У них были темно-красные личики и кулачки не больше большого пальца мужчины.
Их закрытые глазки опухли, губы были изогнуты и раздуты. Они выглядели совершенно одинаковыми — неразличимыми. От их вида его бросило в жар. Он не ожидал такого наплыва эмоций — смесь нежности, облегчения и желания защитить.
— Ты, как всегда, молчишь, — отметила Сара.
— Я не знаю, что сказать. — Он ощущал странное сжатие в груди. — Два мальчика. Два маленьких мальчика. Черт побери, Сара.
— Я не могу к этому привыкнуть, — согласилась она. — Когда я была беременна, я не хотела знать их пол. Они сделали так много анализов, я хотела, чтобы хотя бы одно осталось для меня сюрпризом.
— Ты была удивлена?
— Все в них удивляет меня. — Ее голос дрогнул, и в ее лице отразилась вся любовь мира.
Один из младенцев скривился и издал слабое хныканье. Чувство в груди Уилла усилилось. Этого не может быть, думал он. Этого не может быть. И тем не менее это есть. Он чувствовал, что сходит с ума — из-за Сары и этих крошечных детей.
— Как их зовут? — спросил он, не спуская глаз с младенцев.
— Я еще не решила, — сказала она, — и, пожалуйста, не придирайся ко мне.
— Я и не собирался.
— Мой брат потерял со мной терпение. Он называет их Вещь один и Вещь два, как в книге доктора Зевса. Если я не поспешу, эти имена останутся с ними.
— Не торопись. Пока для них это не имеет особого значения. — Он протянул ей блестящий подарочный пакет. — Это тебе. Это от меня и Авроры, от обоих.
Она просияла, вытащив лакированную коробку с фотоаппаратом. Глядя на нее, он неожиданно почувствовал себя тупицей. Может быть, он купил не ту вещь. Может быть, он должен был…
— Уилл, это превосходно. Это как раз то, чего не хватало в моем арсенале кормящей женщины. — Она улыбнулась ему. — Спасибо тебе огромное.
— Не за что.
— Я бы обняла тебя покрепче, — сказала она, — но…
Но это было бы слишком шикарно, подумал он.
Она сделал беспомощный жест рукой.
— Я вроде как привязана здесь, еще на день или два. Они должны убедиться, что со мной все в порядке и что дети умеют есть.
— Это правильно. — Повинуясь импульсу, он скользнул рукой к ее подбородку и прикоснулся своими губами к ее. Он намеревался только слегка тронуть ее губы, но поцелуй получился куда более глубокий.
Она это тоже почувствовала. Он мог сказать это по удивлению, которое прервало ее дыхание, и неожиданному отчаянию, с которым ее пальцы ухватились за его рукав.
Уилл предполагал, что он мог бы быть более благоразумным, в смысле выбора времени и места их первого поцелуя, но вдруг почувствовал, что лучшего времени быть не могло. Она была мягкой и сладкой, как подрумяненная булочка. Ему не хотелось останавливаться. Ему хотелось целовать ее и целовать, но он заставил себя отступить. У него произошла эрекция такой силы, что он мог бы забивать гвозди своей плотью, и отчаянно надеялся, что она не заметит этого.
Ее губы теперь были влажными и полными, и ему не хотелось ничего другого, как поцеловать ее снова.
— Итак, — сказала она, ее щеки покраснели, — это твой способ сказать «добро пожаловать»?
— Это мой способ сказать, что я влюблен в тебя, Сара. И уже долгое время.
Она внезапно побледнела. Не та реакция, на которую он рассчитывал. Черт. Но чего он ожидал, она только что родила двойню, не может же она влюбиться в тот день?
У нее был взгляд пойманного в капкан животного.
— У тебя, черт возьми, железные нервы, Уилл Боннер, — сказала она.
— Да, может быть, это не лучший момент, я это понимаю, но я очень много думал об этом, и должен был сказать тебе.
— Почему? — В ее голосе звучала боль. — Нам было так хорошо раньше.
Он понимал, что она в депрессии, что ее развод все еще свежая рана, что ее дети всего нескольких дней от роду и что она, вероятно, не готова к новым отношениям. Однако его сердце говорило ему, что Сара стоит того, чтобы пойти на риск.
— Нам не было хорошо, — сказал он. — Мы были друзьями.
— Точно. Уилл, ты превратился в моего лучшего друга. Но когда ты начинаешь говорить такие вещи… все меняется.
— Я не собираюсь причинять тебе боль, Сара. — Но по выражению ее лица он видел, что она ему не верит.
Ее глаза наполнились слезами.
