Эми Фетцер - Любовь не знает преград
– Предлагаю вам выбросить из головы всякие мысли о побеге, миссис Блэкуэлл, – заметил Филип.
Тэсс с ненавистью повернула голову в сторону тощего ублюдка.
– Не стоит помирать раньше смерти, Фил!
Его брови приподнялись в задумчивости. Он явно пытался уловить странный акцент.
– Могу ли я поинтересоваться, откуда вы прибыли, миссис?
– Из двадцатого века. А ты? – «Один – ноль в мою пользу», – усмехнулась Тэсс, заметив, как тот поперхнулся над чашкой.
– Ваши фантазии, миссис, – прокашлявшись, проговорил он, – до добра не доведут. – И равнодушно отправил в рот кусок колбасы.
– Фантазии, говоришь? Поверить в это трудно, понимаю, но я не лгу. – Тэсс поймала его сосредоточенный взгляд. – Ты полагаешь, что все предусмотрел, не так ли? Что Дэн ринется на приступ этого… этой свалки камней и тут ты его и сцапаешь, ага? – Еще один, уже чуть более встревоженный взгляд. – Ну-ка подумай получше, парнишка! Не для того он проделал столь далекий путь, чтобы так элементарно вляпаться! Несмотря на его отношение ко мне, Фил, ему нужен ты, и он до тебя доберется! И до тебя тоже, Лиззи, – многозначительно посмотрела она на молчащую женщину. – Это ты предложила Филу связать Дезире руки, чтобы она истекла кровью в той вонючей хибаре?
Щеки Элизабет покрылись мертвенной бледностью. Филип с отсутствующим видом вертел в руках столовый нож, только взгляд его стал немного более озадаченным, чем раньше.
– А идея отрезать ей язык, чтобы она не могла кричать, полагаю, принадлежала тебе, Фил? – Тэсс отпила глоток сока.
– О Боже, Филип!…
– Лиззи, заткнись.
Она послушно склонила голову над тарелкой.
– А это было после или до того, как ты напустил на нее ораву подонков?
И на этот удар он не отреагировал, только тщательно вытер губы салфеткой, отшвырнул ее в сторону и откинулся в кресле. Этого было достаточно, чтобы слуги мгновенно оказались рядом и забрали его прибор.
– Я бы на вашем месте подумал о своем язычке, милая.
– Можешь считать меня безрассудной, – пожала плечами Тэсс. – Сколько времени ты собираешься торчать здесь, Фил? Год? Два? И не надоест? Или вы оба планируете провести остаток своей жизни здесь, скрываясь, как последние трусы?
– Я вполне удовлетворен и моим домом, и моей жизнью. И не вижу причин их менять.
– Да брось, Фил, не смеши меня. Твои склады превратились в пепел. Уиттингэм скорее всего уже арестован и вываливает все, что знает, в надежде спасти свою шкуру. И не надо мне говорить, будто ты не ждал, что Дэн доберется до тебя! – Тот слегка прищурился. Пальцы, сжимающие нож, дрогнули. Это не ускользнуло от внимания Тэсс. – Вот именно. – Она откинулась на спинку кросла. – С чего ты взял, интересно, что ему тебя не найти? Ты сам навел его на собственный след. И нападением на корабли, и Беннеттом. Это было все равно что протянуть по своему следу веревку.
«Она слишком умна для женщины», – подумал Филип. Его замутило от того, насколько точно она указала на его собственные ошибки.
– Ну а вообще-то, помимо того, что ты убил его сестру и похитил семейное состояние, вас с ним что-нибудь связывает?
– Это мое состояние! – резко вскочил Филип. – Оно принадлежит мне!
«Та– ак, уже кое-что», -удовлетворенно подумала Тэсс и продолжала дожимать.
– Как это? Ведь все ценности находились в его доме, принадлежали его отцу!
– Грэйсон Блэкуэлл украл их у моего отца! У своего партнера! Этот сукин сын завладел всем, когда моего отца убили!
– А что же тут несправедливого? Дело переходит к тому, кто остался жив, разве не так?
– Нет! Оно должно было принадлежать мне!
– Сильно сомневаюсь, парень, – покачала она головой. – Оно могло бы перейти по наследству к твоей матери, или тебя нашли в капусте?
«Еще один точный удар», – отметила Тэсс, от нее не ускользнуло, как он покраснел и сжал кулаки, и ринулась на добивание:
– Что случилось с твоей мамочкой, Фил?
Элизабет была близка к обмороку. Съежившись в кресле, она прошептала, глядя на Филипа:
– Миссис Блэкуэлл, очень прошу вас оставить эту тему.
– А вообще-то твои родители состояли в браке? – Она и ухом не повела на просьбу испуганной женщины. Сама Тэсс была внебрачным ребенком, но в ее время это мало кого интересовало, в том числе и саму девушку. Восемнадцатый век – совсем другое дело.
Филип как-то странно напрягся, но сохранял спокойствие. Потом черты его лица разгладились, словно ткань под утюгом, и он уселся обратно в кресло, скрестив ноги.
– Да, они состояли в браке. – Тэсс была в восхищении этой внезапной переменой в его поведении. – Но отец ушел от нее к другой. – Филипп нащупал под столом руку Элизабет и крепко сжал ее. – Дело в том, что сразу после женитьбы он заявил, что никогда не любил ее и что предметом его интересов является другая и их, – с подчеркнутым отвращением завершил он, – отродье. – Послышался приглушенный странный звук, похожий на хруст, и Элизабет коротко и пронзительно вскрикнула. Тэсс переводила взгляд с одного на другую. Элизабет едва сдерживала слезы, Филип на секунду слегка помягчел. – Мать скончалась от разрыва сердца, да, а его шлюха… – на лице Филипа медленно расплылась довольная садистская ухмылка, – я бы сказал, ее подстерег очень несчастный случай.
Элизабет отвернулась, громко и часто дыша. Филип отрешенно смотрел прямо перед собой. Более откровенного признания нельзя было и представить.
– А их ребенок? – негромко полюбопытствовала Тэсс.
– С ним все в порядке, уверяю вас.
Бледные до этого момента щеки Элизабет вспыхнули алым. Она что-то суетливо делала под столом руками, слезы градом катились из ее бесцветных глаз. Потом вскочила и опрометью бросилась из комнаты. Филип широко расставил локти на скатерти и сплел перед собой пальцы, унизанные перстнями. Он словно не заметил ее исчезновения или не захотел придавать этому значение, продолжая обращаться к Тэсс.
– Я мог бы предположить, что вам все это уже известно, миссис Блэкуэлл. Или в вашей семье существуют тайны?
– Полагаю, ты знаешь моего мужа не только как брата Дезире? – не обратила внимания на вопрос Тэсс.
– Верно. – Он отпил глоток чая. Насмешка не прошибла его толстую шкуру. – Мы учились вместе. В Итоне.
Тэсс уткнулась глазами в колени. Итон? Итон? Наконец она вспомнила и подняла голову.
– Хм, я вижу, вы слышали об этой школе, – пробормотал он. – В этой академии самые лучшие розги для воспитания юных щенков.
– И самые жесткие, – добавила Тэсс, вспомнив, что в традиции Итона существовала порка студентов, а также и другие не менее болезненные наказания за любые мелкие проступки. – Как твоему отцу удалось отправить тебя туда?
