Марина Палмер - Целуй и танцуй: в поисках любви в Буэнос-Айресе
— Не раньше чем через несколько недель. И это не на раз, а постоянное предложение.
Я просто не могла поверить! Один из ведущих профессиональных танцоров приглашает меня стать его партнершей! Тот вечер, видимо, стал испытанием, и я прошла его с блеском. Разве я не прекрасная исполнительница танго? В конце концов, баклажаны явно погибли не зря.
Я все еще мысленно поглаживала себя по спинке, когда он проинформировал меня, что выступление будет проходить не в театре. И не в одном из casas de tango[72], в которые привозят на автобусах туристов на организованные экскурсии, например «Виеджо Алмасен» или «Микеланджело».
— А где же тогда? — спросила я в недоумении.
— Калле Флорида, — сказал он, имея в виду самую мою нелюбимую пешеходную улицу в нижней части Буэнос-Айреса. Ликование в моей душе сразу стихло. Конечно же, он шутит! Ведь не может же он серьезно предлагать мне просить милостыню на улице?
Однако когда я переспросила: «Что ты сказал?», а Пабло повторил свое предложение, стало ясно: он абсолютно серьезен и действительно предлагает мне если и не стать проституткой, то превратиться в уличную танцовщицу.
Не знаю, действительно ли я делаю шаг вперед в своей карьере. Вообще-то я даже уверена, что скорее наоборот. Но опять же терять все равно нечего. Под «нечего терять» я имею в виду, что у меня нет ни партнера, ни перспективы встретить его в ближайшем или хотя бы отдаленном будущем. Именно поэтому я согласилась.
— Только не относись к моему предложению слишком серьезно. Оно sin compromiso — никаких обязательств. Поняла? Я прошу тебя лишь потому, что моя постоянная партнерша не хочет этим заниматься. А мне нужны деньги. Бывшая жена уже подает в суд за неуплату алиментов. Но, полагаю, мои проблемы тебя не касаются, — сказал Пабло.
«Как мило!» — подумала я.
— Без проблем, Пабло! Sin compromiso! — сказала я, в то же самое время думая: «Как самонадеянно с твоей стороны полагать, что я бы захотела взять на себя обязательства перед тобой и твоими дурацкими усиками! Не смешите меня!»
Однако сегодня настроения смеяться не было, потому что его слова меня просто взбесили. Когда дело доходит до фобии обязательств, я придерживаюсь политики двойных стандартов. Все в порядке, когда речь идет обо мне, но абсолютно неприемлемо, если ужасные слова произносят они, партнеры. Особенно когда объектом их боязни серьезных отношений являюсь я. Уже надоело выслушивать «sin compromiso» это и «sin compromiso» то. Кажется, мужчины вообще не знают больше никаких слов. Почему, черт возьми, первым делом они всегда заявляют: «Мне не нужны отношения/обязательства/что-то серьезное». Почему нельзя немного подождать и для начала хотя бы убрать измазанный ванильным мороженым язык из вашего горла? (Хотя часто я и сама творила подобное.)
Конечно, мне понятна истинная причина происходящего. Мысль о верности партнеру даже менее привлекательна для испанцев, нежели для англичан. Кто захочет брать на себя обязательства, когда в вашем распоряжении есть слово «compromise», которое можно произнести в самом начале отношений? Но как же меня раздражает их подход! Ненавижу, когда без конца упоминают дурацкое слово на букву «О» лишь для того, чтобы подчеркнуть: вот чего они абсолютно не хотят. Честно говоря, я бы предпочла, чтобы мужчины тогда вообще ничего не говорили, а то мне уже начинает казаться, будто я болею каким-то заразным заболеванием. И вопрос в том, как я сумею танцевать танго с человеком, относящимся ко мне так, словно я прокаженная? Только поздно идти на попятную: я ведь уже дала согласие. И, в отличие от некоторых представителей определенного пола известной нам нации, я предпочитаю меньше говорить об обязательствах, а больше действовать.
6 августа 2001 года
С Пабло и другими участниками я встретилась перед «Галереас Пасифико». Он провел меня в гримерку, которой служил общественный туалет в торговом центре, где я закрылась в кабинке и переоделась. Мне показалось, не стоит выбирать для выступления один из «хороших» нарядов, поскольку любой из них придет в негодность уже через несколько минут, поэтому я решила нарядиться в простенькое и элегантное платье до колена, в котором танцевала на первом своем выступлении с Чино. Оно очень милое, с почти незаметными завязками на спине, элегантное и все же довольно сексуальное. Во всяком случае, по моему мнению. Оказалось, не так-то просто решить, какой обуви отдать предпочтение, учитывая, что почти все мои туфли из замши. Сами подумайте, просто самоубийство танцевать в них на мощеной мостовой. Придется утром бежать в ремонт обуви и просить, чтобы на черно-белых туфельках сделали резиновую набойку.
В конце концов я появилась из кабинки в своем новом наряде. Пока я была там, перед кабинкой выстроилась длинная очередь из желающих воспользоваться туалетом. Не знаю, удивило ли их больше мое магическое превращение или же разозлило то, сколько времени у меня заняло достижение столь блестящего результата.
Теперь я на глазах изумленной публики наносила макияж и надевала сценические украшения. Как только я закончила, продавец и несколько женщин, стоящих в очереди, подняли большие пальцы. Под их одобрительные взгляды я вышла из дамской комнаты и направилась в торговый центр. Мои каблуки громко цокали по мраморному полу, и я делала вид, что не замечаю, как в мою сторону поворачиваются головы (особенно покупателей мужского пола.)
— Собираешься танцевать… в этом? — Этими словами меня встретила Фелисия, моя работодательница.
— Ну-у-у… вообще-то д-д-да. — Почему-то я начала заикаться. — А что? Что-то не так?
— Неужели у тебя нет ничего сексуального? Покажи нам хоть немного свою ножку, женщина! — Она подмигнула мне. И тут я заметила, что ее платье едва прикрывает попу.
— Хорошо, я посмотрю, что можно подобрать для завтрашнего выступления, — сказала я.
— Молодец, девочка! — воскликнула она одобрительно.
Громкие звуки милонги уже раздавались из стереосистемы. После сигнала Живой Статуе пришлось сойти со своего пьедестала. Она стерла зеленую краску (помните статую Свободы?) и покинула территорию, а мы встали на тротуаре и приготовились выступать. Однако теперь у нас появились другие конкуренты: музыка из «Тауэр рекордс», торгового центра напротив, звучала намного громче нашей. Фелисия послала Рубена, самого старого из участников, на переговоры.
— Скажи им, чтобы убавили звук. Бог мой, как же можно работать в таком грохоте? — Я избавлю вас от тонкостей и правил, связанных с «законами» уличных выступлений, ибо сомневаюсь, что подобные существуют.
Когда Рубен справился со своей миссией, Фелисия принялась выполнять простые упражнения по растяжке. Она оказалась невероятно пластичной, и меня ее грация даже немного огорчила: у нее оказалось передо мной преимущество, и к тому же на ней не было длинного платья, которое не давало бы ей поднимать ногу на немыслимую высоту или же мешало сгибать колени и делать выпад бедром.
