Паутина - Весела Костадинова
Он продолжал гладить моё плечо, медленно, едва касаясь, словно давая мне время осмыслить собственные слова.
— А если… — его голос был низким, глубоким, почти мурлыкающим, но в нём проскользнула хрипотца. — Если я скажу тебе, что каждый раз, когда видел тебя, то едва с ума не сходил от желания?
Я вздрогнула, но не подняла взгляда.
— Начиная с того момента, когда сел рядом с тобой на скамье и рассказывал о тонкостях университетской политики.
— Игорь, — я слегка откашлялась. — Ты же мне тогда сказал…. Ну что не хотел идти на ужин, потому что думал….
Он усмехнулся, и я почувствовала, как его пальцы чуть крепче сжали моё плечо.
— Угу, думал, Лиа. Даже спорить не буду, — его голос был низким, чуть ленивым, но в нём сквозила улыбка. — Думал, что меня с тобой знакомить будут, сводить с очередной профессорской дочкой.
Я прикусила губу, вспоминая, как неловко чувствовала себя тогда, когда поняла, что этот ужин — не просто ужин.
— А когда увидел тебя… — он наклонился ближе, и его дыхание скользнуло по моей щеке. — Решил, что это не самая плохая идея, на самом деле.
Я замерла.
— Стоило тебе тогда коснуться меня — у меня мурашки по руке прошлись, — продолжил он, чуть приподнимая брови, будто вспоминая тот момент. — Помнишь, когда забирала у меня тарелку?
Еще бы мне не помнить этого момента.
— А потом Лев Маркович меня от души припечатал, дав понять, что подходить к тебе не стоит. Он, похоже, все понял сразу.
Мое сердце сжалось от тоски по папе.
— А ты?
— А я понял, что просто не будет.
В его голосе не было сожаления. Ни капли.
— Лиа, — продолжил он, чуть поворачиваясь ко мне. — А коллоквиум ты написала лучше Дарьи. Лучше всех.
Я моргнула.
— Что?
Игорь чуть усмехнулся, провёл пальцем по моей щеке, убирая прядь волос.
— Даже раздавленная горем и болью, родная, ты оставалась Романовой — дочерью своего отца. Но как иначе я мог вызвать тебя на эмоции? — он стиснул зубы. — Доигрался…. Ты была похожа на человека, который закрылся изнутри и выбросил ключ. — Он медленно провёл ладонью по моей спине, словно проверяя, всё ли я ещё здесь. — Я пытался достучаться. Хоть как-то.
— Скотина, — невольно выругалась я.
— О, Дарья мне тоже самое сказала. Слово в слово. И рука у нее тяжелая.
— Почему… — мой голос звучал тихо, — Почему ты не отступил?
Он не пошевелился.
— Почему продолжал… мне помогать? Даже когда я тебя ненавидела?
— Я злился. Я бесился. Я ненавидел твою холодность, твое упрямство, твою чертову гордость, твою независимость и твое нежелание принять хоть какую-то помощь. Ты задевала во мне все то, чего никто и никогда не задевал. Много раз я бесился и думал: на черта мне все это сдалось? На черта мной крутит девчонка почти в два раза моложе меня самого. Но, — он запнулся. — Но каждый раз, когда я видел тебя, мне становилось плевать на свою гордость.
Все внутри переворачивалось от этих слов, от их простоты и искренности.
А он продолжал:
— И в итоге я понял: мне плевать, любишь ты меня или ненавидишь. Плевать, захочешь ли ты когда-нибудь простить меня или нет. Плевать, захочешь ли быть рядом или уйдешь, не оглянувшись. Я просто не мог позволить им забрать тебя у меня.
— Игорь… — выдохнула я, но он не дал мне договорить.
— Помолчи, Лиана, — тихо, но твёрдо перебил он. — Просто помолчи и слушай.
Я замерла.
— Я люблю тебя, — сказал он так спокойно, так уверенно, что у меня перехватило дыхание. — Глупо? Да. Невероятно? Да. Но я люблю тебя.
Мир вокруг сузился до этих слов, до его дыхания у моего виска, до тяжёлого стука его сердца под моей ладонью.
— И когда всё это дерьмо закончится, я сделаю всё, чтобы быть рядом.
Он не просил, не умолял, не ждал ответа.
— А пока, родная, мне хватит просто твоего желания.
Я не могла дышать.
— А дальше…
Он чуть наклонился, едва заметно коснувшись губами моей макушки.
— Время покажет.
Игорь уснул, уснул крепко, о чем мне сказало его дыхание — глубокое, размеренное и спокойное. Сказались и общая усталость и бессонная ночь. Я тоже то проваливалась в легкую дрему, то просыпалась, наблюдая, как все ярче становятся полоски света на деревянном полу комнаты. Лежать рядом с ним было уютно, тепло и спокойно. Слушать стук сердца, тихое, глубокое дыхание, ощущать приятную тяжесть руки на плече. Даже поворачиваясь во сне, Игорь ложился так, чтобы обнимать меня, а когда шевелилась я — прижимал к себе крепче. Это было неожиданно приятно.
Лучи скользили через занавески, показывая как бегут утренние часы, а мне не хотелось даже шевелиться, тем более не хотелось тревожить Игоря. Сквозь сон я слышала, как проснулись наши друзья, их тихие голоса на улице, легкие шаги Кати. Знала, что рано или поздно реальность ворвется в наш уютный, теплый мир, но мечтала, снова проваливаясь в дрему, чтобы это произошло как можно позже.
Внезапный мощный стук в двери прервал наше спокойное течение утра. Игорь тут же открыл глаза и подскочил на кровати, я машинально натянула на себя одеяло.
— Что такое?
В комнату быстрым шагом влетел покрасневший Василий.
— Да мать вашу за ногу-то! — выругался он, глядя на нас. — Я тут едва ежа не родил, увидев, что тебя нет в спальне… Думал, ты…. Вот ведь…. А вы, тут, я смотрю, времени не теряли….
Он отвернулся к окну.
— Что случилось? — Игорь еще не стряхнул с себя остатки сна, но быстро одевался.
— Выходите, новости есть, — ответил Василий, направляясь к дверям, но на пороге полуобернулся ко мне и подмигнул, заставив залиться краской.
Я почувствовала, как жар накрыл лицо, и торопливо отвернулась, стараясь казаться спокойной, но сердце всё равно бешено стучало.
Игорь, уже почти одетый, бросил взгляд на меня, заметив мою реакцию, и сдержанно усмехнулся. Затем, не говоря ни слова, подал мне одежду, а когда я начала одеваться, внезапно склонился и коснулся моих губ быстрым, но тёплым поцелуем.
— Поторапливайся, — негромко сказал он, чуть улыбнувшись.
Я дважды просить не заставила, выходя вслед за ним из комнаты на веранду, где были уже все остальные и судорожно листали телефоны и планшеты.
— Что такое? — спросил Игорь, беря из рук Василия большой планшет.
Тот что-то кликнул на экране, и мы увидели выпуск новостей:
"Сегодня утром проходят обыски и выемка документов из офиса и Центра
