Бастиано Романо - Паркер С. Хантингтон
— У тебя с этим проблемы, Де Лука?
Я сдержала дрожь при произнесении фамилии и поднялась со своего места.
— Это неэтично.
— Что именно? Количество жизней, которые были потеряны из-за Романо? Наркотики, которые они проталкивают на улицы? Количество жизней, которые будут спасены?
Они переключились с нелегального бизнеса на легальный. За последние десять лет количество наркотиков резко сократилось — не потому, что мы хорошо работали, а потому, что они изменились.
Конечно, я не могла этого сказать. Встать на сторону семьи Романо было равносильно признанию, что я зашла слишком далеко под прикрытием.
Я смягчила голос и постаралась сохранить непринужденность.
— Все это, а также то, что мы опустились так же низко, как они. Эта женщина обидела невинного ребенка.
— Если ты говоришь о Люси Блэк, то она не ребенок, и не такая уж невинная.
— Потому что она вышла замуж за Ашера Блэка? Она всего лишь студентка колледжа.
И кто-то, кого я встречала, знала, что он добрый и не может причинить боль. Моника подвергала Люси и Ашера физической опасности. Именно поэтому она была в тюрьме. Меньше года назад она впустила в их здание группу захвата.
Уилкс рассмеялся.
— Ты хочешь сказать, что она не знала, во что ввязывается? Девушке двадцать, а не двенадцать, и она получает образование в Лиге плюща. Не трудись, Де Лука. Разговор окончен.
Я вздохнула и села, чтобы облегчить свой подход.
— Это женщина, которая не заслуживает свободы, и мы не знаем, сделает ли она что-нибудь, чтобы помочь нам, но что мы знаем, так это то, что она никогда не имела ничего общего с семьей Романо.
— Нам не нужны ее знания, малышка. Нам просто нужен хаос, который она принесет, чтобы встряхнуть ситуацию в то время, когда они уязвимы, и поэтому совершают ошибки. Вот и все.
Это все?
Они не видели Бастиана прошлой ночью.
Или позавчера.
Или неделю назад.
Они не видели Люси, Ашера, Николайо, Тесси и Джио. Реальных людей, испытывающих настоящую боль. Тесси почти не ела с тех пор, как Джио и Ашер сообщили ей новость, и ей стоило большого труда заставить себя хоть что-нибудь съесть. Ей было восемь лет. Восемь. И это была часть уязвимости, которой хотел воспользоваться Уилкс.
Бастиан пригласил меня на похороны. Я, конечно, планировала пойти, но в бюро об этом не знали. Уилкс знал только то, что я незаконнорожденная принцесса Де Лука, и там будет мой сводный брат Дамиан.
Дамиан не знал о моем существовании. Присутствие на похоронах могло бы это изменить. Я уже планировала пойти за Бастиано, но мне нужно было знать, примут ли меня в бюро.
Мои глаза изучали каждого из них, пока я говорила:
— Меня пригласили на похороны Романо. Это опасно. Там будут все американские и международные "Сделанные люди", обладающие хоть каплей власти. Я не пойду.
— Ты должна, — ответила Дженн. Без колебаний. Никакой паузы. Просто мгновенный ответ.
Симмонс кивнул.
— Отличная возможность, которую глупо упускать.
Оба аналитика покачали головами в знак согласия.
Уилкс провел рукой по челюсти, и я ждала его ответа с затаенным дыханием. Он был единственным, кто знал, насколько это действительно опасно. Дженн знала только, что я — Де Лука. Она не знала, что я дочь их последнего босса.
Уилкс кивнул.
— Тебе нужно идти.
Гроб моего сердца захлопнулся, запечатанный и запертый, и я окончательно поняла, что никогда не вернусь в бюро. Никогда.
Я кивнула.
— Я пойду. — Откинув стул, я накинула пиджак и обратилась ко всем. — Мне нужно идти. Организация похорон.
На полпути к двери я услышала шаги, преследовавшие меня, и остановилась, когда они меня догнали. Я повернулась лицом к Дженн. В тусклом свете она выглядела совсем другой. А может, она так сильно изменилась за последние несколько месяцев, что я едва узнала ее. Она казалась мне чужой.
А может, это ты изменилась.
Когда Дженн открыла рот, я приготовилась к ее словам.
— Я вижу этот взгляд в твоих глазах, Ариана. Они тебе небезразличны. Ты слишком глубоко погрузилась. Ты ставишь под сомнение все, чему тебя учили, и все свои моральные принципы. Ты запутаешься, Ари. Я видела, как это происходило с десятками агентов до тебя. У них у всех в глазах появляется выражение, когда они сомневаются в смысле всего этого, а у тебя оно есть. — Она положила руку на мое запястье. — Ты должна помнить, на чьей ты стороне. Ты должна помнить о высшем благе.
Я притворно улыбнулась и обняла ее. Возможно, это было последнее объятие, которое я когда-либо давала ей.
Не было никакого высшего блага.
Самое страшное во лжи тому, кто достоин правды, — это не чувство вины. Это осознание — до мозга костей глубокое предчувствие — того, что ложь будет стоить мне всего.
Перед похоронами я ехала в машине наедине с Бастиано. Последняя возможность оправдаться перед первой встречей с братом. Я могла рассказать ему о своем прикрытии. Я могла сказать ему, что была тайной дочерью Анджело Де Луки.
Но я не стала этого делать.
Мне было что терять.
Страх вел меня к гибели.
Мы были здесь, мы любили друг друга, но этого было недостаточно.
Помогая мне выйти из машины, Бастиан прижался поцелуем к моему виску.
— Мне нужно произнести речь. Тесси найдет тебя и сядет рядом. С тобой все будет в порядке?
Я кивнула, когда мы вместе вошли в церковь для просмотра.
— Со мной все будет хорошо. Даже не беспокойся обо мне.
Я смотрела, как он идет к первой скамье перед открытым гробом Винса. Он был убит одной пулей в сердце. Мгновенная, безболезненная смерть. Убийство из милосердия, объяснил мне Бастиан, как будто существует какой-то мафиозный кодекс поведения.
Мой пульс участился, когда он ушел, оставив меня наедине с волками. Я никогда не встречалась со своим сводным братом, но смотрела на его тонкое досье чаще, чем следовало бы. Он сверг Анджело Де Луку, нашего отца, и возглавил синдикат Де Луки. Судя по тому, что я читала, он проделал хорошую работу. Что, вероятно, означало, что он был безжалостен.
Мне пришлось расправить плечи и поднять голову, когда я заняла место на скамье. Дамиано Де Лука занял место рядом со мной, оставив одно место между нами. Его поза была непринужденной, но я знала, что он специально занял это место. Это просто не могло быть совпадением.
Считая от десяти, чтобы успокоить нервы, я попыталась перестать ерзать. Он замолчал на
