Пепел на твоих губах (СИ) - Зверева Вера

Вика надавила на его плечи, как только он оторвал свои губы от груди. Это был уже не тонкий намёк, а очень даже толстый, почти как его прекрасный член. И следующей целью страстного рта Андрея стал центр её живота, который сначала был покрыт мелкими поцелуями, а потом в её пупочную ямку ворвался его ловкий кончик языка, который влажно и быстро вылизал её изнутри, рисуя замысловатые окружности. О да! Андрей прекрасно знал, что делать и чего она хочет. От этого единения мыслей и желаний кружилась голова.

Вика приподняла руками его лицо от своего живота и взглянула в тёмные глаза, затем плавно раздвинула свои ноги настолько широко, насколько позволяла её годами тренированная растяжка.

Андрей присел и оглядел представленную ему красоту совершенно опьяневшим взглядом. Прошептал на выдохе:

— Ты сводишь меня с ума, — он покачал головой и провёл ладонями от её коленей по внутренней стороне бёдер прямо к промежности.

Вика знала о своей интимной красоте, умела поддерживать её и пользоваться по полной программе, умела сводить ей с ума. Даже Рената не обошёл стороной её талант. И Андрей не смог бы устоять, глядя на её идеальные губы, похожие на лепестки розы, на нежную влажность, источающую желание и страсть. Но больше всего их всех заводила и распаляла её открытость и жажда ласки, быть может, даже развязность и манящая доступность. Но лишь для победителя и завоевателя. Теперь это Андрей. И только он. Обладатель максимального доступа к её телу и душе, и принадлежащий теперь ей целиком и полностью. Чего она обязательно добьётся. Любыми способами.

Андрей провёл пальцами по её бархатным внешним губам, Вика призывно приподняла бёдра, и он, наконец, впился поцелуем, тут же наполняя её тело жаром и дрожью. Волнами она пошла от каждого движения его языка, от продольных скользящих и круговых дразнящих, от засасывающих и сжимающих губ, от широкого давления и острого проникновения. Вика стоном и шёпотом отзывалась на каждое его движение, на широкие мазки и глубокие засосы, изгибалась и зарывалась пальцами в его волосы. Просила ещё и не останавливаться, когда он разводил её ноги ещё шире или впивался пальцами в мягкие ягодицы, чтобы прижать её к своим губам сильней. Он чувствовал её, знал когда усилить или ослабить ласку, когда дать ей пощады, а когда не слушать жалобный стон. Он почувствовал и когда она начала сжиматься в преддверии, приближаясь к оргазму. Когда уже задыхалась от невыносимой муки, запрокинула голову и упиралась затылком в подушки, прогибая спину, он внезапно остановился и отстранился.

— Давай же, — простонала она, раскрывая глаза, — пожалуйста.

Андрей с ней тоже играл, не одна она испытывала его на прочность. Он сел перед ней на колени и взял в руку свой возбуждённый член, уже тонкой струйкой сочащийся смазкой. Как он столько времени продержался было совершенно непонятно. Вика с жаждой смотрела на его подрагивающие мускулы, на капельки пота на коже, на пьяные от страсти глаза, пожирающие и дразнящие её измотанное ласками тело.

— Давай, — шептала она, спускаясь руками к своему клитору. Если он сейчас не вернётся к ней, то она сама всё закончит, настолько невыносимо уже хотелось почувствовать финал. Желание затмевало разум.

Андрей провёл рукой под одеялом сбоку и вынул откуда-то пакетик с презервативом. Вика хотела покачать головой, что это не нужно, и она хочет чувствовать его самого, а не кусок латекса. Но он уже раскрыл его зубами и раскатывал тончайший материал, пока полностью не надел. И после этого сразу же без долгих прелюдий подтянул её за бёдра и буквально надел на себя. Два или три медленных, глубоких толчка и Вика изогнулась на кровати, выдыхая громкий стон. Заведённое до предела тело разряжалось потоками молний по нервным окончаниям, волнами мышечных спазмов от живота до пальцев ног.

Андрей внезапно опустился на неё, упираясь локтями возле головы, и продолжил быстрей и резче вбиваться в сжимающиеся тугим кольцом мышцы. Вика обхватила его руками и ногами, вжимая в себя и ловя последние тёплые волны оргазма, пока он тоже не начал задыхаться и сбиваться с ритма. Потом втолкнулся максимально глубоко и запульсировал внутри, выпуская надломленный болезненный стон, и Вика едва не кончила второй раз. Это был тот самый стон, от которого у неё бежали мурашки по телу, а дыханье застревало в лёгких. Андрей сводил её с ума. Целиком и полностью. Теперь и физически.

Он замер на несколько мгновений, восстанавливая дыхание, а потом медленно шевельнулся, поднял лицо и соприкоснулся с Викой губами в долгом поцелуе. Она зарылась пальцами в его волосы и закрыла глаза, на тело наваливалась невероятно сладостная тяжесть и усталость, казалось, будто Андрей окончательно вытряхнул из неё душу своим финальным напором, и теперь пустая оболочка выключалась без сил.

Где-то за звоном в ушах и головокружением она чувствовала, как он мягко укладывается рядом с ней, распутав их тела, и притягивает её голову себе на плечо, обнимая руками в кольцо. Так она и погрузилась в мягкую ватную перину долгожданного сна, вдыхая его запах и разделяя жар тела.

Глава 32

За окном мягко разливался летний рассвет, разбавляя ночную синеву от горизонта к центру неба. Прохладный влажный воздух вползал между створками и заполнял небольшую спальню, поднимался по ножкам кровати, скользил по белой простыне, просачивался в складки тонкого одеяла. По открытому плечу Виктории пробежали мурашки, но вместо того, чтобы укрыться, она осторожно подняла руку и расправила край одеяла на плече Андрея.

Она проснулась от кошмара, возможно, больше часа назад, но время сложно было определить, только приблизительно угадать по отступающей темноте. А ещё тому, как с каждым мгновением она могла всё отчётливей видеть лицо спящего рядом Андрея. Он был так безмятежен и расслаблен, прекрасное лицо молодого ангела без единой морщинки, без беспокойства и сожалений, без злости и страха. Словно лет пять или даже больше осыпались в темноте, оставив к глубокому предрассветному сну лишь голую суть, человека так много пережившего, но не достигшего ещё даже тридцати лет.

Дыхание его было медленным и глубоким, на подушке перед самым лицом лежала расслабленная рука с беззащитно раскрытой ладонью. Этой рукой он обнимал её большую часть ночи, пока Вика не выскользнула из его объятий, проснувшись. Сложней всего было удержаться и не разбудить его. Но у Андрея и без того вчера был тяжёлый день, если Вика ещё не сбилась со счёта, то он вернулся с суточного караула в пожарной части и едва успел лечь спать. А потом носился с ней как с беспомощной куклой то по больнице, то по дому.

Вика задумчиво разглядывала его длинные пальцы, хотелось переплести их со своими, опустив ладонь сверху. Но она не двигалась, боясь лишним вздохом нарушить его покой. В первое мгновение после внезапного пробуждения Вика посчитала его сном, продолжением наваждения, которому точно не было места в её постели. Реальность слишком сильно спуталась с вязким кошмаром о боли, вывернутых руках, сладком запахе вишни на влажном платке у её лица и шёпоте Рената о том, что он желает ей только добра.

Чтобы заглушить этот сон она заставила себя смотреть на Андрея и вспоминать прошлую ночь и его надломленный стон. И совсем не сразу, ох, как не сразу, ей удалось превратить этот стон в своей памяти в звук удовольствия, а не боли. Порой так сложно было их разделить, болезненная часть её подсознания зачем-то дорисовывала несуществующие страдания разным людям вокруг, показывая их как предсказания, запугивая неотвратимостью. Видеть страдания Андрея, пусть и выдуманные Вика не хотела, и зачем они лезут в голову, понять не могла.

Надо закрыть глаза и попытаться снова уснуть, думала она, заставить себя провалиться в немую пустоту без снов, чтобы утром чувствовать прилив сил, а не усталость и опустошённость. Но как это сделать без помощи таблеток, которые когда-то давно были ей лучшими помощниками, она не знала. Но возвращаться к этому фармакологическому костылю она не хотела. Достаточно было один раз выпить чуть больше, чем надо, и проспать около суток, чтобы понять, насколько они далеки от полезных, испугаться и навсегда возненавидеть таблетки. Поэтому Вика с силой сжала веки и заполнила свои мысли работой и цифрами, которые могли или увлечь её или усыпить, тут уж как повезёт.