Первый. Бывший. Единственный - Татия Суботина
На мгновение бывший муж застопорился, и это дало мне возможность перевести дух. Но потом он двинулся в бой с новой силой. Стал теснить меня к стенке, а как я уперлась в нее спиной, так и сам прижался, точно в комнате резко перестало хватать свободных сантиметров.
Я и возмутиться не успела – да что там возмутиться, моргнуть забыла, – как бывший муж впился в мой рот поцелуем. С таким напором ему бы страны брать, точно остался бы в победителях.
– М! – укусила его за губу я.
Инстинкт самосохранения, а может, та самая стервозность, в которой умудрился упрекнуть меня мужчина, не позволили мне сдаться сразу же. Я взметнула рукой, чтобы отрезвить бывшего пощечиной, но…
Дубравин переиграл меня.
У него всегда была отличная реакция. Так чего же мне удивляться, что он избежал удара, еще и мои руки прижал своей к стене?
Я мгновенно ощутила себя бабочкой, пришпиленной булавкой. А когда Дубравин вернулся к поцелую – хотя это цунами сложно было так назвать, – яростно встретила его напор.
Я сражалась. Телом. И сама не поняла, когда настолько сильно включилась в процесс, что перестала возмущаться для вида.
Это было жадно, неистово, знакомо и незнакомо одновременно. Это было так, будто вернуться домой после долгой-долгой поездки или попробовать любимое с детства и почти забытое лакомство.
Обезоруживающе.
Дезориентирующе.
Мало.
Катастрофически мало, когда Дубравин, тяжело дыша, оборвал наш поцелуй-поединок.
Бывший муж прижался лбом к моему лбу.
– Скажи, она моя? – выдохнул он. – Руслана – моя дочь?
Этот вопрос отрезвил меня действеннее, чем ведро ледяной воды за шиворот.
– Руслана – моя дочь, – вскинула подбородок я.
– И?.. – в его голосе упрямство смешалось с нетерпением и болезненной надеждой.
– И ты к ней не имеешь абсолютно никакого отношения, – не дрогнула я.
Огонь, который горел в глазах бывшего мужа, на мгновение погас, а потом взметнулся с новой силой. Только сейчас это была чистая ярость.
Видеть свое отражение в окружении столь концентрированного смертельного чувства оказалось даже физически больно.
Дубравин стремительно ушел, ничего мне не ответив. Но обманываться, что этим все и закончится, я не стала.
Внутри меня поселилась уверенность: бывший так просто не отстанет.
Когда хотел, он добивался своих целей с завидной непрошибаемостью и хваткой бульдога.
Я разжала кулаки. На ладонях от глубоких следов моих ногтей собралась кровь.
«Небольшая плата за ложь во благо, – подумала я, вытирая губы. – Жаль, малой не обойдется».
ГЛАВА 28
– Все точно будет в порядке, Абрам Моисеевич?
– Чтоб я не дошел туда, куда шел. Будет точно как в аптеке, девочка.
– Вот вы все шутки шутите, а мне знаете как нервно? – пожаловалась я. – Что, если Дубравин сможет отобрать мою Русю?
– Он через два часа вернет ее обратно, – хмыкнул Фридман. – Не выдержит жестокого столкновения с реальностью. Ваша девочка устроит ему «вирванные» годы и шоб я так жил!
– Абрам Моисеевич, а если…
– Ой вэй, девочка, не обижайте старого Фридмана, – откликнулся мой юрист. – Это вам не жук начихал на скатерть. Я хоть и растерял уже былую ловкость рук, в силу увеличившегося срока эксплуатации, но с мозгами еще не поссорился.
– А я бы поспорила, – послышались неизменные «пять копеек» от Нонны.
Его супруга никогда не упускала момента поддеть благоверного, и их любовные перепалки лишь настроение мне повышали да неизменную улыбку вызывали.
– Геволт! Ну вы только посмотрите на эту женщину. Ей лишь бы делать мужу беременную голову.
– И это я еще плохо себя чувствую. Так что талант проявлен не в полную силу.
– Но ты сегодня так прекрасно выглядишь, Нонночка, – сказал Абрам.
– Только сегодня?
Все эти годы я не бросала сотрудничество с Фридманом, предложив ему роль моего личного юриста. Абрам согласился.
Однажды он уже профессионально вытащил меня из ямы проблем. С тех пор мое доверие к нему лишь возросло.
И сейчас я не стала ждать ответного хода от Дубравина – в том, что он будет, и не сомневалась даже, – а решила действовать на опережение.
– Суд почти всегда на стороне матери, девочка. Не переживайте. Если будет качать права, мы ему быстро устроим бледный вид и конскую улыбку.
– Спасибо, Абрам Моисеевич.
– Абрамчик, не напрягайся так сильно. Вспотеешь, – посоветовала Нонна. – И дай-ка мне трубочку.
– Зачем?
– Одной умной женщине таки всегда найдется шо сказать другой. И не смей мне возражать, Абрамчик.
– Ноня, я молчу.
– Ты слишком громко думаешь, – фыркнула она, а потом ее голос стал ближе. Видимо, супруг все же смирился и передал ей телефон. – Васенька, ты меня слышишь?
– Конечно.
– Надень белье покрасивше, – зашептала женщина.
– Э… Зачем?
– Ой вэй! Ну как же, вдруг человек случится…
– Нонна!
– Не надрывай свои голосовые связки, Абрамчик, на войне с бывшим адиетом надо использовать все секретное оружие.
Я лишь головой покачала, не став ее разубеждать в обратном. Иначе этот спор растянулся бы на полдня.
– Ох, Ноня, не подводи девочку под монастырь.
– Ну и почему нет, когда да? Шо за глупые мансы?
После разговора с Фридманами мне стало поспокойнее. В этой войне, как выразилась Нонна, я точно проигрывать не собиралась.
Правда, и затеяла ее самостоятельно, а теперь переживала, как выплывать буду.
Неожиданная беременность была для меня настоящим чудом. В первое время я
