Одна ночь меняет все (СИ) - Тэя Татьяна

Немая сцена затянулась. Андре была спокойная и невозмутимая как всегда, но в этот раз дрожавшие руки выдавали её с головой. Может, за эти месяцы без дочери в её внутреннем мире, если он, конечно, существовал, что-то да произошло. Да и сдержанность Райли дала трещину. В конце концов, она была всего лишь подростком, которому необходима родительская, а именно материнская, любовь. Как бы ни относился к ней Грэм, заменить мать ему было не под силу. Какая бы пропасть ни пролегла между Райли и Андре, они всё ещё оставались в отношениях: мать и дочь.

Вот так само собой они и очутились в обнимку на диванчике. Райли не помнила, когда последний раз видела свою мать в слезах, но Андре плакала и говорила, что сожалеет, а ещё просила вернуться, только уже не приказным тоном, как до этого, а мягким, немного не уверенным голосом, уже зная, что с большей вероятностью получит отказ.

В душе у Райли поселилось странное чувство – удовлетворение. Ей было немного неприятно от этого ощущения, никогда она ни над кем не злорадствовала, но сейчас, видя, как Андре плачет, на неё опустилось спокойствие. Это было похоже на то, что мать пыталась сломать её, а сломалась сама.

Андре также пыталась объяснить свою реакцию, и отчасти Райли её понимала, но только отчасти – просто потому что знала, какой амбициозной и целеустремлённой по жизни была её мать.

- Ведь ты могла повторить мою судьбу. Погрязнуть в детских пелёнках, забыть о будущем, о таланте, гнить в маленьком, бесперспективном городке с мужем и ребёнком. - Андре аж всю трясло, когда воспоминания её захватили.

Хотя, на взгляд Райли, ничего страшного в жизни с Грэмом в скромном по размеру Порт Таунсенде не было. Но Андре мыслила иначе, на то она и была Андре.

Звонок в дверь заставил Райли вздрогнуть и вернуться к реальности. Моргнув, она увидела знакомую белую мазду у обочины и цепочку свежих следов на нерасчищенной дорожке.

Ну надо же так задуматься, что ничего не заметить. Улыбнувшись, она пошла открывать дверь.

- Счастливого Рождества! – Шагнув в дом, Эйван обнял её и поцеловал в макушку, а выпускать из объятий не спешил.

На улице было морозно, и от его одежды и щеки исходил приятный свежий холод, будто он приехал и, выйдя из тёплого салона машины, какое-то время топтался снаружи.

- Без предупреждения? – Слегка отстранившись, Райли вопросительно изогнула бровь.

- Хотел сделать сюрприз.

- И удивил, - ответила она, хотя в тайне – где-то так глубоко, что даже чётко думать об этом не осмеливалась – надеялась, что он приедет.

Она будто бы проверяла его добрые намерения, словно всего того, что Эйван сделал для неё на лодочной станции и после, было мало.

- Надеюсь удивить тебя ещё больше, - подмигнул он. – Я с подарком.

Развернувшись, он поднял с пола средних размеров прямоугольный предмет, завёрнутый в бумагу рождественских цветов: бело-красно-зелёную.

- Нет уж, теперь моя очередь удивлять, - вернула Райли. – У меня тоже заготовлен подарок.

- Для меня?

- Угу. – Она поманила его за собой, махнув на вешалку. – Раздевайся, пошли.

Эйван мельком забежал в гостиную, чтобы пристроить свёрток.

- А где шеф Пейдж? – уточнил он, заглядывая на кухню.

- Дежурит.

- А… по принципу старшинства.

- Ну, он хороший начальник, – улыбнулась Райли, доставая два чистых стакана.

- Что тут у нас? – Эйван попытался сунуть нос в посуду, которую она сняла с плиты, но Райли зашикала на него. Пришлось отойти.

- Клюквейн. – Она снова взяла стаканы и нерешительно застыла с ними. – Помнится, тебе он понравился.

Эйван кивнул, облокачиваясь на столик и наблюдая, как Райли разливает напиток.

- В Адельме поделились рецептом, вот решила приготовить.

- Это и есть твой подарок? – Эйван отхлебнул напиток и закрыл глаза от удовольствия. – Божественно, ммм! Даже вкуснее, чем я помню.

- Не преувеличивай! – отмахнулась Райли. – Но нет, это не подарок.

С Эйваном было так легко. Намного легче, чем с Гленом, постепенно Райли начинала понимать, почему так происходило. Эйван ей нравился, даже больше чем нравился, а искренние чувства Глена вызывали лишь неловкость. Ей было горько и неудобно от того, что она не может ответить на них.

Постепенно дистанция между ней и Гленом росла, но он, как непоколебимый упрямец, противился этому, не понимая, что всё усложняет и делает их лишь ещё более далёкими друг от друга.

Некоторые девушки, как знала Райли по опыту, с удовольствием принимали внимание парней, даже тех, кто им не нравился. Это льстило. Но сама она ничего подобного не испытывала. Её лёгкая эфемерная влюблённость в Глена, замешанная, уж если говорить откровенно, на благодарности и искреннем дружеском участии, улетучилась с появлением Эйвана.

Но и с Эйваном ей было сложно перейти этот Рубикон. Она ценила его терпение, правда, ценила. Было даже удивительно, что тот торопливый парень с крыши клуба, в рекордно короткие сроки «уложивший её в постель», теперь вообще не давил и ничего не требовал. Но Райли видела, что стоит ей лишь дать ему знак, и всё изменится. Только пока медлила.

- Ты всё-таки завершила её. – Они уже переместились в гостиную, где Эйван взял из рук девушки дописанную картину, которую она уже порядком «помучила» на занятиях по живописи.

- Переписала, немного концепция изменилась, - с какой-то неловкостью пояснила Райли. – Зато рука намного лучше себя чувствует. Я тренировалась… упражнялась и… вот результат.

- Вижу.

Он всматривался в тёплые осенние краски в левом углу картины и одинокий детально выписанный летящий лист яркого бордового цвета, край которого уже припорошил снег наступающей зимы, начинавшейся от центра и заполнявшей всю правую сторону полотна. Всё остальное пространство занимали мелкие листья и крупные снежные хлопья. Настроение на картине менялось также плавно, как и времена года на ней.

- Ну, вот, хочу подарить её тебе как благодарность за моё спасение, - смущённо проговорила Райли, натягивая рукава свитера на пальцы и дико смущаясь.

- Спасибо, - медленно поблагодарил Эйван и улыбнулся краешком губ, - только у нас проблема.

- Какая?

- Ну… - Он потянулся за угол дивана, к которому прислонил свой подарок, доставая прямоугольный предмет, завёрнутый в обёрточную бумагу. – Открой и посмотри.

Райли разорвала подарочную упаковку, доставая пустую золотисто-коричневую рамку без излишеств.

- Ой, - вырвалось у неё. Далее последовал короткий и немного испуганный взгляд на Эйвана.

- Хотел подстегнуть тебя её закончить, - кивнул Эйван в сторону завершённой работы, - вот так всё и вышло.

- Спасибо, она чудесно подходит. – Райли примерила скромный багет, от которого изображение лишь заиграло новыми красками. Порой обрамление решает всё. – И что же нам теперь делать?

- Забирай, она твоя.

- Нет-нет, - запротестовала она. – Ты забирай, я так решила.

- Но…

- Нет, пожалуйста, не спорь.

- Можем держать её у себя по очереди, - предложил Эйван, но Райли лишь фыркнула на это предложение. - Что ж, вероятно, мне придётся поискать для тебя другой подарок.

Райли подняла взгляд к потолку и покачала головой, на что Эйван лишь пожал плечами, потянулся и взял её за травмированную правую руку, а потом не сдержался и прижался губами к тонким изящным пальчикам, а она не стала вырываться.

Весна

Настоящая, а не календарная весна, как считала Райли, начиналась, когда солнце не просто отмеряло длительность часового дня, но и начинало греть. Так приятно было поднять лицо к небу и подставить его под первые робкие тёплые лучики.

Облака куда-то разлетелись, голубая гладь была низкой, но совершенно чистой. Природа оживала. Город оживал. Просыпалась от затянувшегося сна и сама Райли.

Стоило оттаять газону на спортивном поле, как полный энтузиазма мистер Клапп всех выгнал порезвиться на улицу. Райли своё уже отработала и теперь сидела на трибунах в заботливо накинутой Эйваном куртке, то и дело дотрагиваясь до ушибленной щиколотки. Надо ж было так неаккуратно поскользнуться на ровном месте.