Наталья Миронова - Тень доктора Кречмера
— Да говори уже, не томи душу! Никому я не скажу.
Вера уже успела обдумать и мысленно подредактировать свой рассказ. Она не любила врать и решила, насколько возможно, придерживаться правды.
— На меня напал наркоман.
— Где? На работе?!
— То-то и оно. У нас один сотрудник оказался наркоманом, а я его нечаянно застукала, пока он кокаин нюхал. Но если об этом узнают, из банка уйдут клиенты.
— Верочка, лучше ты оттуда уйди. Это не банк, это притон!
— Да я уже сама думала… Но это хороший банк, еще неизвестно, что в другом месте будет.
— Ну, в одну воронку, как говорится… А что это за лекарство ты себе колола? Могла бы меня позвать.
— Да, я вчера была очень голосиста… — горько усмехнулась Вера. — А лекарство это снотворное. В жизни так хорошо не спала! Никогда больше не буду принимать снотворных.
— Что-то я тебя не понимаю, — нахмурилась Антонина Ильинична.
— Я вчера переволновалась, у меня были причины не спать. И вдруг такая маленькая ампулка… Я не хочу, чтобы лекарства имели надо мной такую силу. Хочу сама справляться, без всякой химии. На химию я вчера насмотрелась, спасибо большое.
Вера просидела дома больше двух недель: питаясь мороженым и шампанским, она натуральным образом простудилась. Пришлось отправить Андрейку на елку с Антониной Ильиничной. На работу она вышла уже после Нового года и даже после Рождества. Альтшулер сразу пригласил ее к себе в кабинет. Вере все еще приходилось закрывать шею, и он первым делом хмуро уставился на шелковый свитер-водолазку.
— Ну что? Тоже шлепнете мне заявление на стол?
— Почему «тоже»? Кто еще шлепнул? А-а, Холендро, — не сразу догадалась Вера.
— Ну почему же только Холендро? Вот и Маловичко тоже решил поиграть в принципиальность. Не могу, дескать, не считаю возможным, мое упущение и так далее.
— Степан Григорьевич? — ахнула Вера. — Вы его уволили?
— Вот прям щас! — засмеялся Альтшулер, но тут же снова помрачнел. — Никого я пока не уволил, даже этого гада Гуревича… формально. Надо минимизировать ущерб, приходится делать вид, что все идет как было.
— Не трогайте его, Натан Давидович, — попросила Вера. — Он умирает.
— А что мне — благодарность ему объявить в приказе? — взорвался Альтшулер. — За то, что не продал коды конкурентам? Вы хоть понимаете, чем это могло обернуться? Между прочим, все ваши труды, ваше число Мерсенна — все пошло псу под хвост.
— Он умирает, — повторила Вера. — Ему нужны были деньги на операцию.
— И по-вашему, это его оправдывает?
— Нет.
— Вот и я так думаю. Но вы мне так и не ответили. Хотите уволиться?
— Да, мне хотелось бы уйти, — честно признала Вера.
— А я вас прошу остаться. Не знаю, за что вы меня так не любите…
— О чем вы говорите, Натан Давыдович? Мне не за что вас любить или не любить. Вы — трудный человек, но, мне казалось, мы с вами прекрасно ладили…
— Вот и мне так казалось, — вздохнул Альтшулер. — Хотите, возьму вас на место Холендро?
— Я не тяну на вице-президента. У меня капиталов нет, и вложить в банк мне нечего.
— Зачту ваш интеллектуальный вклад, — буркнул Альтшулер. Вечно он так разговаривал, что было непонятно, сердится или хвалит. — Никто не сделал для банка больше вас. Между прочим, Холендро со мной согласен.
— Сколько мне помнится, — осторожно возразила Вера, — по уставу это выборная должность. Что скажет совет директоров?
— Ничего. Если я вас рекомендую, а Миша поддержит, все проголосуют как надо. А хотите, — Альтшулер хитро прищурился, — эти двенадцать лимонов переведу на ваше имя? Чтоб вы не дергались, что у вас капиталов нет.
— Какие двенадцать миллионов?
— А те самые, что нам с Холендро за Гошу пришлось внести. Что вы на меня так смотрите?
Вера ничего не понимала.
— Почему двенадцать? Он растратил около шести.
— Он зареповал активы, чтоб на Форексе играть, Сорос хренов, — выругался Альтшулер — А тут вход — руль, выход — два. Пришлось выкупать за двенадцать.
— И вы помогли Холендро эти деньги внести? — уточнила Вера.
— Половину взял на себя, — подтвердил Альтшулер. — Он хоть и мультимиллионер, а двенадцать лимонов разом собрать нелегко. Все вложено, все крутится… Так что — да, я ему помог.
— Но потом вы с него взыщете.
— Не буду я с него взыскивать. — Альтшулер мрачно покачал головой. — Мы с ним все-таки вроде как друзья. Вместе банк создавали. И потом, может, я тоже принципиальный? Вы не допускаете такой мысли? Это у меня в банке ЧП случилось, значит, мне и отвечать.
— Что с ним теперь будет? — спросила Вера.
— С Холендро? — Альтшулер вскинул на нее удивленный взгляд. — Вы за него не впрягайтесь, он не пропадет. Будет числиться у нас в совете директоров, дивиденды с капиталов получать.
— А что с Гошей?
— Вас это волнует? Отец отправил его лечиться. Здесь он больше не появится, не бойтесь. Ну так как? Пойдете ко мне в замы?
— Нет. Извините, Натан Давыдович, это место не для меня. Нет у меня начальственной жилки.
— А вот уж это, извините, мне виднее. — Альтшулер помолчал, что-то обдумывая. — Ну хотите, я вашим «тюбетейкам» деньги дам?
Это последнее замечание больно задело Веру. В феврале только что миновавшего года она побывала на заседании Ассоциации представителей малого бизнеса и выслушала несколько докладов. Это был бесконечный поток жалоб на притеснения и поборы. Один из предпринимателей рассказал, как трудно таким, как он, получить кредит в банке.
— Я беру кредит, — говорил он, — закупаю товар, продаю и кредит сразу возвращаю. И мне тут же нужен новый кредит — закупить новую партию товара. Так и кручусь. Моей прибыли только на жизнь хватает да на выплату процентов. Но вы не представляете, каких трудов мне это стоит — каждый раз кредит выбивать. До инфаркта доходит.
То же самое с несущественными вариациями говорили и другие.
Вера не стала ничего обещать, но пришла с предложением к своему начальству: открыть для малого бизнеса такие краткосрочные кредиты. По ее расчетам выходило, что это очень выгодно, но тогда, в феврале 2003-го, никто ее не поддержал, в том числе и Альтшулер. Ни ему, ни другим директорам не хотелось возиться с этой мелочовкой, с этими, как он тогда выразился, «тюбетейками». Среди представителей малого бизнеса в самом деле было много выходцев из южных республик России и СНГ, но, по мнению Веры, это никому не давало права отзываться о них так пренебрежительно.
Сам Альтшулер как-то раз на корпоративной вечеринке расслабился и рассказал под настроение такую историю. Еще в советские годы он публиковался в экономических журналах, и однажды его острую проблемную статью решила перепечатать газета «Правда». Он внес сокращения, кое-что уточнил, подправил, добавил новых данных, а когда все было уже готово, его как-то стыдливо попросили взять псевдоним.
