Аманда Эшли - Свет во тьме
Перед заходом солнца Сара ужинала, а затем, приняв легкий душ, шла в гостиную поджидать Габриеля, представляя, что он вот-вот вернется со службы из офиса, а не из черного подвала, восстав от мертвого сна.
Это была замечательная жизнь, омрачаемая лишь одним — раз в неделю, после полуночи, Габриель покидал дом. И тогда, зная, что он отправился на поиски противоестественного насыщения, она уже не могла представлять себя и его обычной супружеской парой.
Теперь как раз наступил очередной такой момент. Сара смотрела, как он облачается в длинное черное пальто, натягивает черные лайковые перчатки.
Волна отвращения захлестнула ее, когда она представила, как его руки в перчатках впиваются в плечи несчастной женщины, пока он берет ее кровь.
— Неужели ничего нельзя сделать? — Она хотела промолчать, но слова сами сорвались с ее губ. — Почему бы не создать банк крови или что-нибудь в этом роде?
Если это и была шутка, то она вышла не слишком удачной.
— Я бы предпочел насыщаться свежей и теплой кровью, — откровенно ответил Габриель.
— Я могла бы подогревать ее в микроволновой печи, — предложила Сара, — как это делают с замороженой едой.
Она старательно отводила глаза, ей было стыдно шутить на такую тему, она и сама не верила, что произносит все это.
— Ты все еще не можешь принять меня, Сара, — спокойно сказал Габриель, — не можешь понять до конца, кем я являюсь на самом деле.
Негромко вскрикнув, Сара обвила его руками и притянула к себе.
— Для меня все это неважно, — порывисто прошептала она. — Но… как ты можешь… так…
Он испустил вздох, шедший, казалось, из самых потаенных недр его души.
— Голод, Сара, страшный голод — я не могу не замечать его. Мне нужно жить. Первое время после своего обращения я пробовал обойтись без этого, но боль становилась слишком мучительной, такой, что ты даже не можешь представить.
— Ты… ты убил многих людей?
Он нежно обнял ее.
— Я живу очень долго, и мне уже давно не нужно убивать, чтобы получить желаемое. Я научился управлять собой и другими. Те, кем я воспользовался, не помнят об этом.
— Ты гипнотизировал их?
Он вяло усмехнулся:
— Рядовой трюк для вампира.
— В газетах была история о женщине, которую атаковал некто, похожий на Дракулу…
— Гм-м… Что-то помешало мне тогда очистить ее память. Обычно этого не бывает.
Поцеловав Сару в лоб, он сжал ее плечи, а затем отпустил.
— Я ненадолго…
Она кивнула, чувствуя, как его взгляд пронизывает ее, изучая реакцию. «Пора бы мне уже привыкнуть к этому», — подумала Сара. Узнав в своей предыдущей жизни, кем он был, она приняла это без колебаний, так что же мешает ей сделать это теперь?
— Я уже не отпущу тебя, Сара, не дам тебе уйти. — Голос его был хриплым и виноватым. — Если ты когда-нибудь в будущем поймешь, что не сможешь принимать меня таким, каков я есть, и захочешь избавиться от меня, сбежать… тебе придется прежде разрушить меня.
— Я не собираюсь сбегать от тебя!
— Я и не позволю тебе этого.
Взгляд его, казалось, прожигал ее насквозь. То, что отражалось в его глазах теперь, было пострашнее кроваво-красного сверкания голода.
— Есть три пути убить вампира, Сара. Вонзить заостренный конец креста в его сердце. Отрубить ему голову. Выставить его на солнце.
Она ощутила, как кровь отхлынула от ее лица.
— Но… но…
— В подвале есть крохотное окошко… Когда захочешь избавиться от меня, достаточно будет открыть ставню, пока я сплю. Природа позаботится об остальном.
Она зажала руками уши.
— Прекрати! Я этого больше не вынесу…
Габриель вынул из кармана широкий медный ключ и вложил ей в руку.
— Это ключ от подвала.
— Мне он не нужен.
— Сохрани его. Придет день, когда ты захочешь им воспользоваться.
— Габриель, ты пугаешь меня.
— Ты и должна быть напугана, — с горечью заметил он. — Разве я не монстр, в конце концов?
— Черт побери, я ненавижу, когда ты так говоришь. Ты ничуть не страшнее меня.
— Тогда почему же ты боишься?
Она хотела бы отрицать это, но не могла. В глубине души, там, куда она не хотела заглядывать, Сара боялась — не его, но того, кем он был.
— Что случилось? С чего начался весь этот бред? Из-за той ерунды, что я наболтала чуть раньше? Если да, то извини меня. Мне просто не хочется думать о том, что ты вынужден делать, чтобы выжить.
— Я понял, дорогая, — произнес он низким и проникновенным голосом. — Понял тебя лучше, чем ты думаешь.
— Я люблю тебя, — подавленно прошептала она.
— Я молю Бога, чтобы тебе не пришлось пожалеть об этом, — проговорил он и вышел из комнаты. Длинное черное пальто взвилось над его лодыжками.
Она долго смотрела ему вслед, сжимая в руке ключ. Она никогда не была в подвале, и теперь ноги сами понесли ее туда, через кухню и дальше вниз по каменным ступеням.
Подвал был закрыт. Вставив ключ в замочную скважину, Сара отворила дверь и вошла внутрь, держась за стену, пока не нащупала выключатель. Когда она нажала его, бледный свет озарил пустое пространство и грубый ящик из сосны, стоявший в углу за дверью.
Взгляд ее упал на узенькое окошко на противоположной стене прикрытое ставней, и она вздрогнула.
Ей понадобилось собрать в кулак всю свою волю, чтобы подойти к ящику и заглянуть внутрь. Старинного кроя плащ из тончайшей черной шерсти был расстелен поверх плотной черной обивки с мягким наполнителем.
Казалось, руки действуют отдельно от нее, устремляясь вниз и касаясь плаща. Она закрыла глаза. Образ Габриеля в плаще, развевающемся вокруг него подобно черному облаку, встал перед ее мысленным взором. Но тут же у нее вырвалось короткое судорожное рыдание, и, развернувшись, она побежала к двери.
«Должно же существовать какое-то средство от этого кошмара, — думала Сара, — непременно должно существовать»
Она повторяла эти слова, поднимаясь по лестнице на второй этаж в свою спальню. Повторяла снова и снова, как заклинание, даже наполняя ванну.
В этом неизвестном средстве была заключена их единственная надежда на нормальную жизнь.
Он блуждал по улицам, плечи его сгорбились под длинным черным пальто, мысли вяло крутились вокруг одного и того же. Должно же быть какое-то решение для них с Сарой. Ее отпугивает мысль стать такой, как он. Но он ради нее готов стать обычным смертным, готов побороть свой страх перед старостью и кончиной и потом предстать перед Высшим Судом. Возможно, его приговорят к вечному пламени ада… Сколько столетий придется ему томиться там за свои страшные грехи перед человечеством?
