Тэми Хоуг - Тонкая темная линия
– Ты можешь и сам представить себе мою реакцию, раз ты так хорошо меня знаешь, – прокомментировал Ник. – Ведь это не ты пытался помочь правосудию, верно, Кейт?
Маллен принужденно рассмеялся:
– Черт побери, конечно, нет.
– Это ведь противозаконно. Кому об этом знать, как не тебе. Ты, конечно, можешь сказать, что это не остановило меня в тот вечер. Меня остановила помощник шерифа Бруссар.
Маллен презрительно фыркнул:
– Эта сучка! Ей следовало заниматься своими делами.
– Я слышал, ты пытаешься ей в этом помочь, правда? Устраиваешь ей всякие пакости и все такое.
– Эта Бруссар не знает, что такое верность, она предала одного из нас. Этой суке незачем носить форму.
Ник поморщился, услышав ругательство, но сдержался. Он только широко улыбнулся, представив на мгновение, как горячая сковородка летит в голову Маллена, тот ударяется о косяк, кровь хлещет у него из носа и рта.
– Значит, ты решил сам отомстить ей за то, что она обидела меня, – констатировал Ник. – И все потому, что мы с тобой такие хорошие друзья, ты и я?
– Эта долбаная сука не имела права предавать братство.
Ник запустил сковородку через всю кухню, и та приземлилась в раковине. Зазвенели разбитые тарелки.
– Эй, ты что! – завопил Маллен.
Ник размахнулся и ударил его, пригвождая к кухонным шкафчикам. Костяшки пальцев давили Маллену на солнечное сплетение.
– Я тебе не брат, – прорычал Фуркейд, глядя прямо в глаза Кейту. – Даже намек на наше кровное родство был бы оскорблением для моей семьи. И среди моих друзей ты тоже не числишься. Для меня ты все равно что грязь на ботинках. Я сам сражаюсь за себя. Я сам решаю свои проблемы. И я не позволю, чтобы какой-то деревенский ублюдок прикрывался моим именем, чтобы свести счеты с женщиной. У тебя с Бруссар свои проблемы, это твое личное дело. Но если ты еще раз впутаешь в это меня, мне придется сделать тебе больно. Так что будь умницей и просто оставь ее в покое. Тебе все ясно?
Маллен отчаянно закивал головой. Стоило Нику отойти, как он согнулся пополам, отчаянно пытаясь вдохнуть.
– Мне следовало догадаться, что только человек без чести может держать кухню в таком состоянии. – Ник покачал головой, в последний раз с сожалением оглядывая тесное помещение. – Печально.
Маллен поднял на него глаза:
– Ты, Фуркейд, просто долбаный псих! Правду все говорят.
Ник сверкнул крокодильей усмешкой.
– Я куда психованнее, чем думают люди. Так что заруби это себе на носу, Кейт.
Анни видела, как машина Ника ехала по дороге вдоль затона. У нее в душе появилось странное ощущение пустоты. Обычно она была так осторожна в выборе мужчин, да и любовный опыт ее был минимален. Так почему именно Фуркейд?
Потому что он был совсем не таким, каким казался с первого взгляда. Ник верил в справедливость, в силу добра, в высшую власть. Он погубил свою карьеру из-за погибшей четырнадцатилетней проститутки, на которую всем остальным в этом мире было наплевать. Но он же до крови избил подозреваемого у нее на глазах. До слушания его дела оставалось уже меньше недели, и Анни со страхом думала об этом.
Прошлой ночью они были нужны друг другу, хотели друг друга, но что ждет их дальше? Как сложатся отношения между ними после того, как Анни сядет на место свидетеля и скажет, что видела, как он избивал человека? А она обязательно сделает это. Те чувства, что она испытывала к нему сейчас, не могли изменить ни того, что случилось, ни того, что произойдет.
– Потирая виски, Анни вернулась в квартиру, натянула шорты и футболку и принялась за обычную разминку. После пробежки она вернулась к дому, где ее поджидал разбитый джип и Эй-Джей, сидящий на лестнице.
Он заглянул к ней по дороге на работу – строгий костюм в тонкую полоску, крахмальная белая рубашка, галстук цвета бургундского вина. Никогда еще он не казался Анни таким красивым, таким милым. У нее защемило сердце при мысли о том, что ей придется причинить ему боль.
– Рад видеть тебя целой и невредимой, – приветствовал ее Эй-Джей, вставая. – Ты попала в аварию? Вид твоего джипа меня напугал.
– Ударили в бок. Ничего страшного. Выглядит хуже, чем есть на самом деле, – солгала Анни. Он покачал головой:
– Ох уж эти мне луизианские водители. Надо бы нам прекратить выдавать водительские права в этом штате.
Анни нашла в себе силы улыбнуться шутке и поправила Эй-Джею галстук.
– Что ты здесь делаешь в такую рань?
– Раз уж ты не отвечаешь на мои сообщения на автоответчике, пришлось навестить тебя.
– Прости, я была очень занята.
– Чем, интересно? Насколько я слышал, последние дни у тебя полно свободного времени.
Анни скорчила гримаску:
– Так ты слышал о моем «продвижении» по службе?
– До меня дошли слухи о том, что ты теперь играешь роль полицейской собаки. – Он посерьезнел, а Анни сразу занервничала. – Почему ты сама мне не рассказала?
– Мне нечем было особенно хвастаться.
– Ну и что? С каких это пор ты перестала мне звонить, чтобы поныть и пожаловаться?
Анни закусила губу и посмотрела в сторону. Она бы с удовольствием избежала этого разговора, но не в ее правилах было откладывать неприятные дела на потом. Лучше немедленно со всем покончить.
– Эй-Джей, нам надо поговорить.
Он шумно втянул воздух:
– Да, полагаю, что так. Давай поднимемся наверх.
Перед мысленным взором Анни сразу предстала ее квартира – стол на кухне завален вырезками и материалами по делу Бишон, простыни на кровати сбились после бурной ночи. Она почувствовала себя легкодоступной женщиной, шлюхой…
– Нет, – Анни схватила Эй-Джея за руку, – мне нужно остыть. Давай посидим в лодке.
Эй-Джей неохотно последовал за ней, остановившись на минуту, чтобы рассмотреть коробочку для чаевых, установленную Сэмом у самой ограды – белый деревянный ящичек со стеклянным окошком впереди и с головой аллигатора длиной в фут над верхним отверстием. Крокодил жадно разевал пасть, прося денег. Надпись на двух языках, сделанная от руки, гласила: «Спасибо за чаевые!»
– Помнишь те времена, когда дядя Сэм делал вид, что этот аллигатор откусил ему палец, пугал нас, ребятишек, а мы визжали от страха?
Анни улыбнулась:
– А все потому, что твой двоюродный брат Сонни попытался стащить из ящика доллар.
– И тогда за дело взялся старый Бенуа, у которого на самом деле половины пальцев не хватало. Сонни чуть не описался.
Эй-Джей опустился на скамью рядом с Анни и потянулся, чтобы взять ее за руку.
– У нас так много хороших воспоминаний, – негромко сказал он. – Так почему ты гонишь меня сейчас, Анни? В чем дело? Ты все еще сердишься на меня из-за дела Фуркейда?
